С полом было проще. На архитектурном складе он купил старый паркет. Кленовый, как ему сказали. Его привезли из кабинетов, что были на старой шерстяной фабрике. Потребовалось несколько вечеров, чтобы уложить паркет так, как он запомнился ему с детства, но и это было скорее скучно, чем трудно.
Все, что нужно для освещения, он нашел в лавке старьевщика на Тонтон-роуд. Собственно, это было первое, что он купил и что подало ему идею поселиться в столь чудесном месте, не похожем ни на какое другое, по крайней мере из-за трех замерзших фонарей. В изумлении глядя из окна лавки на дом, он понял, что может вновь вдохнуть жизнь в чудесное строение, воссоздать его, каким оно было когда-то, и сотворить из него святилище темных желаний, которые оно всколыхнуло в нем.
С мебелью проблем не было. Простой сосновый стол с царапинами на столешнице, правда, немного другими, чем ему запомнилось. Четыре сосновых стула с выпирающими спинками, почерневшие сверху от прикосновений ладоней, которые бог знает сколько раз выдвигали и задвигали их обратно. На небольшом карточном столике с вытертым зеленым сукном были разложены поблескивавшие на свету инструменты, необходимые для воплощения в жизнь его призвания. Хирургические скальпели, большой нож мясника, маленькая ручная пила и оселок для правки, чтобы всегда держать их наточенными, как бритва. Под столом несколько полистироловых мясных подносов разных размеров.
Убийство могло происходить не только в доме, где угодно. Это не имело значения и никак не влияло на установленный раз и навсегда ритуал. Удушение с помощью лигатуры, так называлась эта нитка в медицине, насколько ему было известно. Лигатурой надежнее, чем руками, ведь пальцы могут скользить по вспотевшей коже испуганной жертвы. При таком методе повреждения тела минимальные, тогда как нож или пуля оставляли следы, несовместимые с совершенством, о котором он мечтал.
Потом наступала очередь очищения. Раздевшись догола и раздев жертву, он помещал ее в теплую воду и отворял вены, чтобы вышло побольше крови и уродливые багровые синяки не испортили ее внешний вид. Потом он спускал воду и вновь наполнял ванну. Надо было тщательно вымыть тело непахнущим мылом, не забыть о ногтях, убрать следы внезапной смерти, то есть совершить очищение от скверны.
И тут начиналось главное. Нельзя было терять ни минуты. Трупное окоченение наступало через пятъ-шесть часов, постепенно усложняя его работу и мешая аккуратному ее исполнению. Лежащее на столе и белое, как мраморное, тело было его приношением странным богам, которые завладели им и, как он понял, давно требовали умиротворения.