– А мы не феномен обнаруживали, – буркнул Поликарп Матвеевич. – Мы письмо читали. Без психотехники читали, нормальными глазами.
– Там и без фокусов немало интересного, – добавил гость, от нечего делать переставляя с места на место безделушки на каминной полке.
Профессор Воронин перечитал письмо еще раз и задумался. Фатум выступал в странной и непривычной роли, менял тщательно выверенные планы, сбивал все расчеты.
– Значит, к Захару Малышеву Николай так и не попал, – пробормотал он, беспомощно глядя по сторонам. – Нечто постороннее вмешивается и увозит подмастерья во Владивосток.
– Дмитрий Ледянников был среди подмастерьев второго выпуска, – напомнил Поликарп Матвеевич. – Тогда деятельностью нашей школы как раз интересовалась контрразведка. Мы позволили им определить Дмитрия к Альберту Соренбергу, потому что у него была репутация строгого наставника. Второй выпуск мне всегда казался одним из самых неудачных – возможно, я ошибался.
– А я всегда утверждал обратное. – Гость отставил в сторону фарфорового слоника и повернулся к сэнсэю лицом. – Да, обнаруженный Сергеем Владимировичем фактор фатума немного меняет дело, но ничего опасного для наших целей я пока не вижу.
– Мы теряем контроль над ситуацией, – пожаловался Архипов.
– А у нас он когда-то был?
Воронин с любопытством посмотрел на гостя. Обычно этот человек на встречах вел себя гораздо спокойнее. Что-то изменилось. Но что – будущее или настоящее? И надо ли хоть что-то исправлять?
– Туше, – признал Поликарп Матвеевич, проиграв безмолвную дуэль. – Но если у нас доселе была только иллюзия контроля, то сейчас мы лишились и ее.
– Роскошь самообмана нам сейчас недоступна, – подтвердил гость. – Я еще четыре года назад, когда Британия вступила в эту дурацкую войну с японцами, говорил, что надо быть наготове. Начаться могло в любую минуту – ожидать, что Российской империи позволят оставаться нейтральной державой, было так нелепо, что я перестал читать столичные газеты.
Прошедшее время в его монологе заметили оба психотехника.
– Ты полагаешь, что уже началось? – осторожно спросил Воронин, вспоминая, в каком из университетских тайников лежит пакет с наркотиком. – Началось, а мы умудрились этого не заметить? Впрочем, футуроскопия…
– Умудрились не заметить, – уверенно подтвердил гость. – Поликарп, ты даже не обратил внимания на дату отправления письма…
– Что с ней не так? – забеспокоился сэнсэй, бросаясь к столу в поисках конверта.
– «Михайло Ломоносов», на котором отправился в путешествие Николай Разумовский, ходит по довольно строгому расписанию. Это комфортабельный дирижабль, но не слишком быстрый. Наверное, поэтому ты и не заметил. Письмо было отправлено из Иркутска – если верить штемпелю на конверте, то получается, что Николай прибыл туда не на «Ломоносове». «Ломоносов» прилетел в Иркутск через два дня после того, как было отправлено письмо. Вот и скажите мне, на какой воздушный корабль, где и в каком месте следует пересесть, чтобы на этом выиграть целых два дня?