— Интересно…
Александр Павлович откинул тяжелую и довольно пыльную штору, отделяющую фойе от закулисной части. Пол здесь был уже бетонным, легко гасил звук шагов, и «ощущение замка» исчезло. Да и вообще закулисная часть кольцевого коридора, опоясывающего зрительный зал, выглядела по-деловому буднично: какие-то грубые ящики у стен, толстый рулон серо-зеленого брезента, четыре ярко раскрашенных деревянных сегмента — части круга для роликобежцев, разнокалиберные ажурные стальные тумбы, крытые красным сукном, — для слона, для его стандартно-небогатого набора трюков. Александр Павлович машинально отметил, что и тумб вчера не было, и ящиков стало поболе: потихоньку подъезжает народ, премьера близится… Он хотел скорее пройти мимо: незачем девочку разочаровывать, сказку ведь обещал, а какая сказка — из брезента и облезлых ящиков?
— Куда мы идем? — спросила Наташа.
— Наверх. В мою гардеробную.
— А там что?
— Там — обещанные фокусы.
— А где арена?
— Ты хочешь увидеть манеж?.. Ну конечно же, сейчас…
Александр Павлович подвел ее к занавесу в форганге, подтолкнул легонько: шагай. Она скользнула в щелку между половинок занавеса, они мягко и плотно сомкнулись за ней. Александр Павлович прислонился спиной к холодной стене, закрыл глаза. Ну чем ее удивить? Не поспешил ли он?.. Она не была в цирке с детских щенячьих лет, а за кулисы, в «кухню», и вообще не попадала, а в цирк на первое свидание надо приходить в праздник, когда манеж залит огнями, когда на балкончике «душит» зрителей маршем медная группа оркестра, да и за кулисами куда интереснее: суета, беготня, кто-то разминается — стоит на голове, жонглирует, колесом крутится; а дикие звери не в далеких клетках, а совсем рядом — только руку протяни; хотя кто ее решится протягивать — звери все-таки…
Александр Павлович выглянул из-за занавеса. В манеже подвешивали «вертушку» воздушных гимнастов. Она лежала на красном репетиционном ковре — сверкающая хромом ракета, еще не готовая к полету; провисшие тросы от нее тянулись под купол, где их крепили невидимые снизу артисты. Зато хорошо слышимые.
— Тяни на меня, тяни! — орали под куполом. — Ну куда ты тянешь, болван, крепления не чувствуешь? Щас я тебе руки пообрываю!..
Все это было пока вполне цензурно, но кто даст гарантию, что так и дальше продлится? Цирковой артист — человек, в выражениях несдержанный. Наташу стоило увести от греха подальше… Александр Павлович шагнул было к ней, но кто-то положил ему ладонь на плечо.
— Подожди.
Обернулся: инспектор манежа.
— Привет, Грант. Эта девочка — со мной.