Для Джейни это свадьба ее мечты, именно о такой она мечтала всю свою двадцатишестилетнюю жизнь. Она готова к свадьбе. После семи помолвок. Думаю, здесь обязательно должен появиться представитель журнала «Невеста» и написать статью «Наш самый постоянный подписчик делает решающий шаг». Интересно, Джейни сохранит подписку, просто по привычке?
Я сижу в комнате невесты, и две подружки Джейни, Рене и Беверли, пытаются наложить мне на лицо не меньше фунта румян. Джейни указывает им на мои щеки и исчезает. Она нервничает гораздо меньше, чем я. Или хорошо это скрывает. Мария стоит рядом с расческой в руке. И для того, чтобы в последний момент поправить прическу, и просто для поддержки. Платье Марии, императорского пурпура, легко представить на коронованной особе – сплошные складки и оборки. Я бы выглядела в таком двенадцатилетней девчонкой. Мария же изысканна и элегантна.
– Ты подружка невесты или дуэнья? – спрашивает Мария. – Никогда не разбиралась в подобных тонкостях.
– Думаю, дуэнья, – говорю я, стараясь не чихнуть.
Эти румяна пахнут чудовищно и, наверное, жутко дорогие. Я с трудом открыла изящную коробочку. Сама-то я всегда покупаю гипоаллергенную косметику, хотя и ею редко пользуюсь.
– Но она разведена, – замечает Беверли. – Разве может быть разведенная дуэнья?
– А «подружка» звучит отвратительно, – парирует Мария. – Может, ты будешь «старой подругой невесты»? Это ведь здорово, да? Хотя следует найти более социально приемлемые термины. Вместо «старой подруги», например, «исполнительный вице-президент».
– Но слово «дуэнья» – это почти «дама» и предполагает прилагательное «почтенная», – уточняю я.
– «Грудастая», как говорила моя бабушка.
– Пожалуйста, пускай «грудастая». Я видела борцов сумо, у них грудь гораздо больше моей.
– Но у них она висит.
– Точно. Но все равно нельзя быть «подружкой», если ты по сути «дама» или «дуэнья». Мне ведь уже за тридцать.
– Когда тебе за тридцать, ты имеешь право выбирать. – Мария расчесывает меня и аккуратно поправляет выбившиеся пряди.
– Тогда я выбираю меньше румян. – Схватив салфетку, я решительно вытираю щеки.
Беверли и Рене издают стон разочарования.
– Косметика, – философствует Мария. – С ней забавно баловаться, когда ты еще дитя. Но когда вырастаешь и за все платишь сама, особый шарм состоит в том, чтобы обходиться без нее.
Беверли приближается ко мне с коробочкой голубых теней, но тут я решаю положить конец безобразиям:
– Голубые тени вышли из моды вместе с куклами Барби.
– Барби – ценный предмет для коллекции, – замечает Мария.
– А я всем своим сделала короткую стрижку. Думала, наверное, что волосы отрастут. У меня были проблемы с чувством реальности.