– Круто.
– Я уже выпила шампанского, – призналась Джейни.
– Как по-твоему, отец останется до конца праздника?
– Не знаю. Я вот все думаю. Там собрались двадцать два здоровенных хоккеиста. Большинство из них не женаты. Неплохой выбор. Понимаешь, что я имею в виду?
– О нет, я вовсе не намерена подцепить кого-нибудь на твоей свадьбе.
– Не вижу, почему бы и нет. У нас прекрасный подбор гостей. Здесь трудно что-либо предугадать. И как подружка ты обладаешь определенной свободой, можешь сама выбирать партнеров по танцам. – Ну почему младшая сестра даже в последние, такие волнующие, минуты перед свадьбой продолжает меня поучать? Впрочем, это ее способ существования. А мне и так неплохо. – Некоторые из них хорошо танцуют, – продолжает Джейни. – И синий цвет тебе к лицу.
А вот этого я не знала. Джейни протягивает мне тяжелый, но изящный букет; нам уже пора выходить.
Отец, улыбаясь, ведет Джейни по проходу. Затем усаживается рядом с Марией и Генри в первом ряду, как и запланировано. Не рядом с мамой, но неподалеку. Сомневаюсь, что они будут переговариваться. Мама сидит рядом с Ронни. В кармашке его черного костюма платок в тон маминому платью. По-моему, мило, но замечаю, что серый галстук Ронни украшен синими полукружиями, напоминающими рыбью чешую. Он старается засвидетельствовать свою любовь и к рыбе, и к маме. Надеюсь, хотя бы не в такой последовательности.
Поскольку на протяжении всей церемонии я стою по левую руку от Джейни, слышу каждое слово любви, каждое обещание. И от каждого слова все внутри сжимается. Обещания: внимание, забота, сотрудничество, долгие отношения. Слова любви и само слово «любовь», проникновенно произнесенное женщиной в длинном черном платье. Смотрю на Джейни, и сначала мне кажется, что она плачет. И правда, кто же устоит, когда такие слова произносят специально для тебя?
Но Джейни устояла – ее это ничуть не растрогало. Новые штрихи к портрету Джейни, хотя мне пора бы уже знать все о младшей сестре. Она улыбается мне, сохраняя самообладание или по крайней мере делая такой вид. Ее взгляд говорит: «Невесте позволено плакать, так почему бы и нет?» Я слышу слова «постоянство, всю жизнь, полнота, вечность». Я не верю больше во все эти слова, и меня это пугает.
Оборачиваюсь к сидящим в первом ряду. Мария и Генри держатся за руки, переплетя пальцы. С этого расстояния я даже не могу различить, где, чья рука, но почти физически ощущаю, как крепко они сплелись.
Джейни произносит: «Я, Джейни», так спокойно, словно скользит по гладкому льду. Она из тех девочек, что могут кататься круг за кругом и не замерзнуть. Или прекрасно выглядеть, даже замерзнув. Я же ощущаю себя недотепой, присевшей в сторонке, которая прихлебывает горячий шоколад и потирает замерзшие ручонки, восхищаясь грацией и мастерством фаворитов. Как Джейни достигает этого? Это врожденный талант или любой из нас, потренировавшись, может научиться?