Потом Ла Брава охранял всяких важных шишек—Тедди Кеннеди, например, когда тот в 1980-м баллотировался на пост президента. Ему пришлось выработать этакий стальной немигающий взгляд, до боли таращить глаза, точно в них песку насыпали, выслушивая все эти длинные, господи, до чего же утомительные, на хрен, речи!
— Ты бы слышал, как Уильям Дженнингс Брайан, Несравненный Мастер Английской Риторики, распинался насчет чудес Флориды, когда его пригласили сюда торговцы недвижимостью!
Ла Брава сказал, что после избирательной кампании Тедди Кеннеди он чуть было не ушел в отставку, но выстоял, и его снова отправили искать фальшивомонетчиков— на этот раз в Майами. Он снова делал свою работу и наслаждался ею. Его новый метод заключался в том, чтобы брать с собой «Никон» с 200-миллиметровыми линзами и использовать его при наблюдении. Ему это было в кайф. Он снимал агентов, работавших под прикрытием, в тот момент, когда они заключали сделки с оптовиками, когда посредники выкладывали свои разноцветные фантики. И он продолжал щелкать в свободное время, бродил по Восьмой Саутуэст-стрит, самому сердцу Маленькой Гаваны, а еще ездил с городскими копами фиксировать уличные правонарушения. Жизнь города завораживала его. Удивительное чувство охватило Ла Браву— словно он попал домой, знал этих людей, видел больше странных физиономий, поз, движений, чем мог запомнить, и эти люди в своих жестах и гримасах открывали ему свою сущность — Морис ведь понимает, о чем речь, верно? — навеки становясь пленниками его камеры. Он снова давал показания в суде, и опять пришлось сменить место работы, «проветриться». На этот раз он получил назначение— только не падай — в Индепенденс, штат Миссури.
— Искать фальшивомонетчиков?
— Нет, охранять миссис Трумэн.
Команда состояла из двенадцати человек. Некоторые сидели в домике охраны перед мониторами, некоторые отбывали восьмичасовую смену в самом доме Трумэнов на Норт-Делавар. Иногда он оказывался в гостиной, своеобразном президентском музее, где висел портрет Маргерит с двумя детьми и стояли напольные часы — в них установили электрический механизм, так что их не надо было даже заводить; хоть какое-то было бы занятие, а так сиди и прислушивайся к голосам в дальних комнатах. Бывал он и в малом зале, где стояло пианино Гарри Трумэна и где можно было часами смотреть телевизор, дожидаясь единственного события за день — визита почтальона.
— Пойми меня правильно: миссис Трумэн — вполне любезная дама, очень внимательная. Мне она нравилась.
Начальник сказал ему:
— Тут полно ребят, которые дали бы себе кишки вырвать, лишь бы попасть на такую работенку. Если тебе она не по душе, так и скажи.