— Вошла, — доложил наблюдавший за ней полицейский.
Его напарник зажег миниатюрный фонарик, посветил на свои часы и засек время. Тридцать секунд. Минута. Минута тридцать секунд. Минута сорок пять.
Зазвонил телефон, один из полицейских поднял трубку.
— Мисс Макгаун? Все в порядке? Отлично. Но не снимайте сигнальное устройство, пока не ляжете спать, хорошо? Спокойной ночи.
* * *
— Ты будешь приходить каждую ночь? — мимоходом поинтересовался Хенли.
— Почти каждую ночь. Часа на три или около того, с девяти часов до полуночи или до часу ночи, — ответил Лукас.
— Если наблюдение затянется, ты заработаешь нервное истощение.
— Ну а если тебя работа не доконает, то это сделает музыка, — заметил Лукас.
Из маленького магнитофончика продолжала доноситься незатейливая мелодия.
Один из полицейских, ведущих наблюдение, ухмыльнулся и кивнул в сторону своего напарника.
— Мы пошли на компромисс, — сказал он. — Мне нравится рок, а он его терпеть не может. Ему нравится кантри, а я слышать не могу всю эту дребедень. Поэтому мы нашли компромиссное решение.
— Могло быть и похуже, — выразил свое мнение Хенли.
— Хуже не может быть, — сказал Лукас.
— А ты когда-нибудь слышал группу «Нью Эйдж»?
— Ты победил, — сдался Лукас. — Бывает и похуже.
* * *
— Эй, мужики, черт побери, опять она.
— Что?
Лукас встал с матраса и подошел к окну.
— Мы подумали, может быть, ей невдомек, что шторы закрыты неплотно, — сказал полицейский.
Его напарник направил свой бинокль на дом Макгаун и проговорил:
— Ну же, крошка.
Лукас слегка оттолкнул первого полицейского от подзорной трубы и посмотрел сам. Труба была направлена в промежуток между неплотно прикрытыми шторами в окне второго этажа. Сперва ничего не было видно, потом появилась Энни, она прошла через полоску света, который, как догадался Лукас, шел из ванной. Она расчесывала волосы, ее руки были закинуты за голову. На ней были только белые трусики. И больше ничего.
— Ты только посмотри! — прошептал полицейский с биноклем.
— Дай-ка мне, — засуетился Хенли, пытаясь оттеснить их.
— Черт побери, вот это стопроцентная панамериканская телерепортерша! — почти благоговейно произнес полицейский и передал бинокль Хенли.
— Как вы думаете, она знает, что мы ее видим?
«Она знает», — подумал Дэвенпорт, наблюдая за лицом Энни Макгаун, на котором выступил румянец. Она была возбуждена.
— Очевидно, нет, — вслух проговорил он.
* * *
Пять дней наблюдений не дали никаких результатов. Подозрительные машины у ее дома не останавливались, на улице к ней никто не подходил. Ничего, кроме опавших листьев и ветра, который гремел черепицей на крыше дома архитектора. Штора в ее доме до конца не закрывалась.