— Вам плохо? — спросила девушка, оформлявшая Лоле пропуск на работу.
— Мне хорошо, — мрачно ответила Лола.
— Вы как-то вздрогнули и прижали руки к сердцу…
— Это от радости, — сказала Лола без тени улыбки, — я безумно рада, что буду работать у вас в фирме. Просто не седьмом небе от счастья нахожусь!
И начались суровые будни. Все оказалось именно так, как и представляла себе Лола, только еще хуже. Директор, правда, не доставлял особых хлопот, приезжал он часам к одиннадцати, проходил в кабинет, вяло отвечая на приветствие Лолы, после чего туда же проскакивала Крыса Борисовна и плотно закрывала за собой двери. Они уединялись минут на сорок, причем до Лолы в приемную не долетало никаких звуков. Лола печатала какие-то бумаги и отвечала на звонки. Еще она следила, чтобы на столе не валялось ничего лишнего, и изредка проветривала приемную. Приходила уборщица Нюся — немолодая плечистая тетка с громким голосом и желтыми лошадиными зубами, одетая в зеленый рабочий халат. Нюся прибиралась спустя рукава, и получала нагоняй лично от самой Крысы Борисовны. После ухода Крысы от директора Лола приносила ему кофе и почту. Кстати, почту она разбирала с огромным вниманием, но пока безрезультатно.
Изредка в приемную забегала Света Ягодкина из бухгалтерии, и девушки удалялись покурить. Когда директор уезжал обедать, Лола наскоро приводила себя в порядок и, таясь от Крысы, тоже убегала на ланч. Едва выйдя на улицу, она быстро уходила от сотрудников в противоположную сторону.
Просто необходимо было отдохнуть и хоть недолго почувствовать себя нормальным человеком, а не затюканной секретаршей. Лола просила, просто слезно умоляла Леньку, чтобы он встречал ее на машине и возил обедать куда-нибудь в приличное место. Но этот жестокий человек, которому абсолютно нет дела до ее самочувствия и переживаний, этот чурбан стоеросовый уперся насмерть. Он, видите ли, считает, что это неразумно! Кто-нибудь может увидеть и заподозрить неладное! Господи, да кому какое дело, возражала Лола, ну, подумают, что мы любовники, дело-то житейское. Но Маркиз держался твердо, просто-таки железобетонно. Он ни в коем случае не может рисковать операцией. В конце концов Лола сдалась, а что ей оставалось делать? Тем более, что, поглядев на себя в зеркало, она поняла, что появиться в приличном ресторане в таком затрапезном виде нет никакой возможности. Хотя человек, как известно, привыкает ко всему, и личной жизни сотрудников странные порядки, царящие в фирме, не слишком мешали. Лоле представился случай это заметить буквально в первый же день работы, когда они со Светкой, которая взялась ее опекать, отправились на улицу.