Два дня назад Леня и неизвестный мужчина, представившийся по телефону Вячеславом Сергеевичем, договорились встретиться в Михайловском саду. Леня аккуратно припарковал машину на Конюшенной площади и пешком прошел мимо пряничного храма, именуемого Спасом-на-крови, полюбовался на кованую решетку и ровно в назначенное время очутился на аллее Михайловского сада. Ему навстречу двигался интересный моложавый и очень представительный мужчина в черном кашемировом пальто. Он без колебаний подошел к Лене, из чего тот сделал вывод, что прежде чем звонить ему, Вячеслав Сергеевич навел тщательные справки и возможно видел даже Ленину фотографию.
Мужчины сдержанно приветствовали друг друга, не стали пожимать руки и не спеша пошли по аллее. Вячеслав Сергеевич был без шапки, волосы густые, с сединой, Леня заметил также, что он без перчаток и в легких ботинках. Все ясно, оставил машину у другого входа.
— Итак? — Леня вопросительно поднял брови. — Вы сказали, что дело срочное, а сами не торопитесь…
— Да-да, конечно, — его собеседник сделал вид, что очнулся от задумчивости, — хм… видите ли, дело это меня касается не напрямую… но если мы договоримся, именно я буду вашим заказчиком.
— Это радует, — кивнул Маркиз.
— Возможно вы в курсе… есть такой человек, его фамилия Треско, у него антикварный магазин в Перекупном переулке…
— Треско Арнольд Иванович, слышал про него, бывал в магазине, — ответил Леня без всякого выражения.
— Ходят слухи, что он нечист на руку… ну, вы понимаете… он принимает краденое… то есть не то, что скупает открыто, но его подручные рыщут по старушкам, у которых еще остался какой-то антиквариат, и выманивают у них раритетные вещи за смешную цену.
— Много ли осталось сейчас таких старушек? — Леня сделал вид, что удивился.
— Немного, но есть. Еще наследники, которым хочется получить деньги сразу, жадность застилает глаза, нет сил ждать. Но это бы еще ладно, в конце концов, люди сами виноваты. Но в данном случае я столкнулся с обыкновенным грабежом. Позавчера мне позвонила мать моего умершего друга, я знаком с ней с детства, естественно моего, —Вячеслав Сергеевич усмехнулся. — Друг умер пять лет назад, с тех пор видимся мы редко. Надежда Михайловна была в очень удрученном состоянии, плакала, сказала, что ей не к кому больше обратиться… в общем я приехал, и старушка ввела меня в курс дела. Она из старинной профессорской семьи, было когда-то там много всего — антиквариат, драгоценности. Многое пропало, что-то продали в процессе катаклизмов… что об этом говорить… однако и осталось кое-что ценное. Больше всего старуха дорожила кольцом с огромным изумрудом. Фамильная вещь, принадлежала еще ее прабабушке.