Одинокой, раздавленной страхом и тьмой.
И вдруг откуда-то из темноты донесся едва слышный голос:
— Лу… Луся, помоги!
Хриплый, неузнаваемый голос.
Голос сестры.
— Луся, неужели ты бросишь меня? — послышалось из темноты.
Где-то здесь, совсем рядом, в этой темноте находится ее сестра, и ей еще хуже, еще страшнее, чем Алле. Неужели как тогда, много лет назад, она ничего не сможет для нее сделать?
Алла пыталась пробиться к этому голосу, раздирая пальцы, она царапала стену… но что могла сделать восьмилетняя девочка с глухой каменной стеной?
А из темноты все неслось:
— Луся, помоги!
И вдруг внутри, в глубине сознания зазвучал другой голос, мягкий, уверенный и глубокий:
— Я с вами! Помните, что нужно сказать, если снова надвинется этот страх?
— Помню! — прошептала Алла пересохшими, искусанными в кровь губами.
И она проговорила как молитву, как заклинание:
— Это в прошлом, я одна, но я жива, и я ни в чем не виновата…
И сразу все изменилось.
Больше не было беспомощной восьмилетней девочки, заваленной каменными обломками. Была взрослая, сильная, уверенная в себе женщина, которую какие-то мерзавцы заперли в темном чулане.
Алла поднялась на ноги, прислонилась к холодной стене.
— Луся, помоги мне! — донеслось из темноты. Это не был голос сестры.
Это был незнакомый голос, коварно пытающийся пробраться в ее голову, в ее подсознание. Пытающийся свести ее с ума.
— Так вот фиг тебе! — прошептала Алла. — Мы еще поборемся!
Три человека сидели перед экраном, на который транслировалось изображение с камеры ночного видения.
Только что на экране была скорчившаяся на полу, беспомощная фигура, царапающая каменную стену. И вдруг она встала на ноги, выпрямилась, решительно расправила плечи…
Высокая брюнетка поднесла к губам микрофон и хриплым, надсадным голосом проговорила:
. — Луся, прошу тебя, помоги… Луся, неужели ты оставишь меня, как тогда?
В следующую секунду она в ярости отбросила микрофон и прошипела, как разъяренная кобра:
— Все впустую! Стерва, сволочь, зараза!
— Не понимаю… — проговорил жгучий брюнет маленького роста с горящими глазами фанатика, — только что она была на подходе к кризису, казалось, еще минута — и фрустрация приведет к полному распаду личности…
— Доктор, только не надо этих ваших ученых терминов! — огрызнулся высокий светловолосый мужчина с обаятельным лицом советского киноактера сороковых или пятидесятых годов, исполнителя ролей полярных летчиков и передовиков производства. — Не надо нас парить вашей наукой! Вы обещали, что она свихнется, и мы вам поверили. На карту поставлено слишком многое, и мы трое повязаны намертво! Обратного пути у нас нет, так что давайте закончим то, что начали! Кажется, вы что-то говорили об инъекции, которая может в самом крайнем случае завершить начатый нами процесс и окончательно свести ее с ума! Этот самый крайний случай наступил! Давайте, делайте эту чертову инъекцию!