Некоторое время из динамика не доносилось ни звука, и Леня уже решил, что на этот раз техника его подвела. Но затем послышался щелчок, и голос доктора Ряпушкина, слегка искаженный переговорным устройством, произнес:
— Маргарита Власьевна, п…принесите мне, п…пожалуйста, к…кофе!
Примерно полминуты из магнитолы доносились только скрипы, щелчки и шипение, затем что-то брякнуло, стукнуло, хлопнуло, и скрипучий голос Маргариты Власьевны проговорил:
— Кофе, доктор! —А эт…то что?
— Пациент оставил!
— Но эт…то же он вам ост…тавил!
— Вы же знаете, доктор, я не ем сладкого!
Хлопнула дверь, брякнула чашка, раздался характерный звук набираемого телефонного номера, и приглушенный голос доктора Ряпушкина произнес:
— Это я… да… нет… потому и звоню…
Маркиз отметил, что доктор опять перестал заикаться. Какое-то время он молчал, видимо, слушал своего собеседника, затем снова заговорил:
— Ко мне приходил подозрительный субъект. Вроде бы из налоговой инспекции. Задавал вопросы об Алле Геннадьевне. Что? Нет, про Кунтышево не было ни слова… да… тем не менее, вы должны подстраховаться… уж это — ваше дело…
Трубка стукнула об стол, и доктор раздраженно выкрикнул:
— Маргарита Власьевна! Заберите свои конфеты!
— Вы знаете, что я при стрессе начинаю есть сладкое, а это вредно!
Через минуту раздался шорох, хлопок, стук и наступила тишина — бронебойная Маргарита выкинула Ленину коробку в мусоропровод.
Алла Геннадьевна закрыла кран, отмотала от рулона кусок бумажного полотенца, вытерла руки и уставилась на свое отражение.
Туалет модного кафе на Большой Морской улице был выполнен в стиле хай-тек — стекло, металл, серо-голубые кафельные стены, холодный голубоватый свет бра. От этого света лица посетителей казались бледными и болезненными. Но лицо Аллы Геннадьевны было просто мертвенно-голубым.
— Так нельзя, — проговорила она вслух, вглядываясь в собственное лицо, — нужно взять себя в руки, встряхнуться…
Известно, если сто раз повторить «халва, халва» —слаще во рту не станет. Точно также, можно сколько угодно призывать себя к собранности и мужеству, но если за спиной постоянно чувствуется чье-то враждебное присутствие — о покое и сдержанности приходится забыть.
— Все это — чья-то игра! Я нормальна, нормальна! — пыталась внушить своему отражению Алла Геннадьевна.
И вдруг отражение криво улыбнулось и выплюнуло ей в лицо:
— Ты так думаешь?
Алла схватилась за стеклянную раковину, чтобы не упасть.
Она на секунду зажмурила глаза и снова открыла их.
Из зеркала на нее смотрело собственное лицо… но за спиной маячило еще одно отражение, точно такое же. И это второе лицо беззвучно смеялось.