Рождение Венеры (Дюнан) - страница 174

– Наверное, это бы зависело от того, чьего суда я боялась бы больше – папского или Божьего.

– А тебе не пришло бы в голову, что допускать, будто между тем и другим существует какая-то разница, – уже ересь?

– Ну, положим, мне бы пришло. Но представим сейчас, что я – Савонарола. А он в такие тонкости не вдается. Бог для него всего важнее. Впрочем… – прервала я сама себя, – когда дело доходит до государственных вопросов, он не глупец. Но ведь не глупец и Папа.

– Ну так могу тебе сообщить еще кое-что: кроме кнута заготовлен уже и пряник.

– А именно?

– Кардинальская шапка – на случай, если он согласится.

– О! – Я задумалась. – Нет. Он ее не примет. Он, может быть, и юродивый во Христе, но он не лицемер. Он клеймит продажную Церковь. Принять кардинальскую шапку – все равно что взять тридцать сребреников за предательство Христа.

– Что ж, увидим.

– Кристофоро, откуда вы все это знаете? – спросила я восхищенно.

Он немного помолчал.

– Ну, не всё же время я провожу в блуде с твоим братом. Я опешила.

– Но… но я и не знала, что вы причастны к подобным вещам, – сказала я, вспомнив, что мне когда-то рассказывала про него матушка.

– В такие времена, как нынче, лучше заниматься подобными вещами именно так, ты не согласна? – Он помолчал. – Самая надежная оппозиция – та, которой нет, – до поры до времени.

– В таком случае остерегайтесь и не доверяйтесь каждому.

– Что я и делаю, – ответил он, внимательно на меня глядя. – Или тебе кажется, я совершил ошибку?

– Нет. – Мой голос не дрогнул.

– Вот и хорошо.

– Все равно, будьте осторожны. Ведь теперь вы враг не только морали, но и государства!

– Верно. Хотя подозреваю, что когда подо мной подпалят солому, то сожгут отнюдь не за политические взгляды,

– Не говорите так, – сказала я. – Этого не случится. Сколь бы могуществен он ни был, не может же он вечно сопротивляться Папе. Найдется много набожных флорентийцев, которым не захочется слушать проповеди священника, отлученного от Церкви.

– Ты права. Хотя Папе придется осторожно выбрать момент. Стоит слишком поспешить – и он возбудит в народе еще большее негодование. Ему нужно выждать, пока тут все само не затрещит по швам.

– Ну, тогда придется стать долгожителем, – сказала я. – Я пока не вижу ни одной трещины.

– В таком случае, жена, ты ненаблюдательна.

– Вы бы видели тех воинов Христовых, которые остановили нас с художником на улице… – Я заметила, что его лицо омрачилось. – Да нет же, они понятия не имели, кто мы такие. Эрила насмерть их перепугала, помянув французские язвы.

– Ах да, язвы. Значит, наши спасители французы принесли с собой не одну только свободу.