А потом из машины вылетели первые боевики. Бухгалтер вскочил и начал орать. Обожженные боевики не слушали его и сами что-то кричали. Их вопли наполнили темный коридор. Чеченцы бесцельно метались из стороны в сторону. Падали, поднимались и снова куда-то бежали. Потом в коридор ввалился Беслан и сразу за ним – Асламбек.
– Бухгалтер! Бухгалтер! – вскрикнул Беслан.
– Я тут! Что там было?
– Я не знаю, клянусь! Мы видели его! Он там был! Мы его почти достали! Но потом… Там взорвалось все! Внизу, вверху – везде! Я не знаю, что там было, но так не бывает! Понимаешь? Что делать, Бухгалтер?
– Он там один?
– Один. Да. Я видел одного. Но потом… Ты не можешь этого представить! Это ад, Бухгалтер!
– Я знаю, Беслан! Я видел.
– Что с ним делать, а?
– Ничего.
– Ничего?
– Да, Беслан, ничего. Мы не сможем с ним ничего сделать. Теперь мы не сможем даже сунуться туда. А если сунемся, то потеряем всех! Но мы можем не выпустить его оттуда! Мы должны это сделать, Беслан!
– Да, Бухгалтер, да!
– Где этот козел, который спускался с вами?
– Не знаю. Ты хочешь его убить?
– Нет! Мы должны закрыть все выходы! Все. Найдите его, он должен знать, где фонари. Ставьте на каждый выход по две, по три растяжки! Он не должен выйти оттуда!
Не так быстро, как того хотелось Бухгалтеру, но работу по блокированию выходов удалось возобновить. Фонарей не хватало, выскочившего вместе с обожженными боевиками второго механика так и не нашли. С перепугу он забежал в нос судна и спрятался в форпике. Вместо него из общей кучи заложников в главном холле вытащили боцмана.
Вместе с ним Беслан и Асламбек поставили растяжки. Двое боевиков прикрывали пока не заминированные выходы. Раненный в ногу Хамзат охранял заложников. Одному из обожженных боевиков было совсем плохо, и после нескольких уколов его закрыли в каюте с доктором. Еще одного травмированного бойца Бухгалтер поставил наблюдать за морем.
Больше людей у Бухгалтера не было. Из девятнадцати остались в живых только семеро, и пятеро из них были в относительном порядке. После пережитого ужаса надежда у Бухгалтера все же оставалась. На «Комету». Работа на ней не прекращалась всю ночь, и четвертый механик, который был там за главного, просил еще четыре часа.
Со страху он наверняка преуменьшал необходимый срок, но Бухгалтер был согласен и на восемь часов. Лишь бы «Комета» снова оказалась на ходу. Он рассчитывал продержаться до следующей ночи, потом пересадить заложников на «Комету» и уйти в Турцию. Это было вполне реально, если бы не супермен, засевший в машинном отделении. О том, что враг может вырваться наверх, Бухгалтер суеверно старался не думать.