Я выложил из карманов всех «пауков» и присоски, осмотрел их и уложил в шкаф. Копаться в нем не будут, а если и будут, то решат, что это часть моего снаряжения.
И вернуться мне удалось вовремя. Хотя по плану предполагалось, что я успею вернуться в свой кабинет в 14.30, а на самом деле вернулся в 14.57, мое отсутствие не могли еще обнаружить. Значит, я в безопасности.
Внезапный телефонный звонок заставил меня подскочить.
– Роджерс у телефона, – сказал я, торопливо схватив трубку.
– Роджерс, это Биллингем. Я звоню тебе, потому что ты задерживаешься.
– Куда задерживаюсь? – удивился я.
– Разве ты не получил моего сообщения на пейджер? – в свою очередь удивился Биллингем.
– Нет. Я отключил его, чтобы лучше подготовиться к предстоящей мне сегодня операции, – сказал я и почувствовал, как ручеек холодного пота потек вдоль моего позвоночника.
– Вот как? Это довольно серьезное нарушение правил, – тоном старого школьного учителя сказал мне Биллингем.
«Как вы все любите говорить со своими подчиненными в таком тоне!» – внезапно со злостью подумал я и сказал:
– Я знаю это, но я всегда так делаю перед очень трудными заданиями, чтобы лучше сконцентрироваться.
– Что ж, это не столь серьезный проступок, чтобы подавать о нем рапорт. Однако все же зайди ко мне как можно быстрее.
– Для такой спешки есть причина?
– Да. Мне через двадцать минут надо будет улететь в банк, чтобы представить документы о нашей финансовой деятельности, а мне еще нужно выдать тебе кое-какие документы.
Я посмотрел на часы и сказал:
– Я буду в вашем кабинете через пять минут.
– Очень хорошо. Я подожду, – ответил Биллингем и положил трубку. Я сделал то же самое и подумал: «Как же вовремя я вернулся».
Однако расслабляться не было времени. Надо было срочно привести себя в порядок. До кабинета Биллингема можно добраться за две минуты бегом, так что у меня было еще почти три минуты на то, чтобы предстать перед Апостолом в приличном виде.
Я мгновенно стянул с себя костюм, в котором выходил, и едва смог разжать сведенную судорогой левую руку. Потратив почти минуту на то, чтобы разжать ее скрюченные пальцы, я со злостью бросил на пол сильно пострадавший после скачек по крышам и ползаний по стеклу костюм. После чего надел висевший в шкафу точно такой же, который я всегда держал здесь про запас, как говорится, на всякий пожарный. Вот он и пригодился. Переодевшись, я быстро провел пару раз расческой по волосам, бросил старый костюм в шкаф и выскочил из кабинета.
Кабинет Биллингема располагался, как и все кабинеты наших начальников, на верхнем, сороковом этаже, однако, в отличие от моего, выходил окнами не на улицу, на которой стояло наше здание, а на крышу того самого магазина, примыкавшего к нашей конторе.