В тире я прошел в одну из кабинок, где палачи развлекались обычной стрельбой. Практически нам редко выпадает возможность пострелять на задании, однако теоретически любой из нас должен хорошо стрелять, а потому палачи довольно часто приходят в этот зал с движущимися пластиковыми манекенами.
В этом отделе уже был кто-то из знакомых мне сотрудников класса А. Поскольку правила организации запрещали близкие отношения между сотрудниками, то мы лишь холодно кивнули друг другу. Я молча вытащил автомат, разложил на стеллаже запасные магазины и принялся расстреливать пластиковые фигуры.
– Опять взялся за своего ветерана? – спросил мой сосед в перерыве между двумя автоматными очередями. Кажется, его звали Джимми.
– Да, – коротко ответил я. Ни у него, ни у меня не появилось желания продолжить беседу, и мы вновь принялись расстреливать беззащитные фигуры.
Этим я и занимался, спокойно и методично, старательно гоня из головы любые мысли, до тех пор, пока не пришло время идти к сэру Найджелу.
– Я прибыл, сэр, как вы и приказывали, – сказал я, входя в кабинет сразу после стука в дверь.
– Твоя манера входить, не дождавшись приглашения, действует мне на нервы, – сказал мой шеф. – Тем более что она все более превращается в привычку.
– Что ж поделать, у каждого свои недостатки, а что касается нервов, то на меня изрядно подействовала беседа с Биллингемом. Он меня здорово напугал, – пробурчал я, решив опустить прелюдию и перейти сразу к делу.
– Он объяснил, в каких условиях тебе придется сегодня работать? – спросил Лысый Дьявол.
– Разумеется, – ответил я, усаживаясь в кресло. – Долго объяснял, как мальчишке, что это чрезвычайная ситуация, что мне придется работать без прикрытия, без ксивы, в непривычных условиях.
– Он старался лучше сделать свое дело.
– Я это прекрасно понимаю, но не стоит говорить в тоне старого школьного учителя с лучшим сотрудником бюро.
– От скромности ты не умрешь, – проворчал сэр Найджел и перебросил листок на своем настольном ежедневнике. Он всегда так делал, когда был раздражен. Однако ни в голосе, ни в чертах лица это раздражение никак не проявилось. Мой шеф так хорошо умел скрывать свои чувства, что поспорить с ним в выразительности мог разве что каменный идол с острова Пасхи.
– Ложная скромность порождает некомпетентность, а верная оценка своих сил и возможностей способствует наилучшему выполнению задания, – ответил я, глядя прямо в глаза шефа.
– Опять горячишься, – укоризненно сказал сэр Найджел и покачал головой.
– Я не горячусь, мне уже поздновато это делать, как и влюбляться, просто меня это раздражает, – сказал я и посмотрел на серые тучи за окном.