– Ну что, идем? – осведомился Мони.
– Я провожу вас до первого этажа, – сказала Светлана и решительно направилась к входной двери.
– Бен, ты как, сам пойдешь или нам нести тебя? – весело спросил Крис, проводив Светлану глазами.
Я попытался встать и выяснил, что самостоятельно идти не могу, вернее, не могу стоять на ногах, так что помощь Криса, поддерживавшего меня с одной стороны, и Мони, который подпирал меня с другого бока, оказалась очень кстати. Светлана шла сзади, время от времени покрикивая на добровольных санитаров, чтобы они были поосторожнее.
Когда Крис пообещал подвезти меня до дома, то я решил, что он подбросит меня до моего блока на своей машине или вызовет такси, но такого я никак не ожидал.
Неподалеку от дома Светы, примерно в полуквартале от него, стоял огромный грузовой служебный пульсар со знаком физической лаборатории лондонского исследовательского центра.
– Доставим в пять минут, с ветерком! – воскликнул с улыбкой Крис, прижимая свою ладонь к замку, настроенному, видимо, на его отпечатки пальцев.
Меня очень аккуратно загрузили в просторную кабину. Последнее, что я помнил достаточно отчетливо, так это то, что Светлана на прощание поцеловала меня. Потом все окутал туман, отчасти из-за перегрузки при взлете, хотя Крис старался взлететь как можно мягче. Хороший он все же парень. Сейчас я был готов простить ему даже то, что он напал на меня со спины после того, как я уложил Эда.
В другое время я получил бы огромное удовольствие от полета на пульсаре над ночным городом, но сейчас я просто не мог смотреть в иллюминатор. На это сил у меня уже не осталось. Весь полет прошел как во сне, время от времени прерывавшемся, когда Мони проверял, жив ли я.
Крис посадил пульсар прямо перед моим домом, после чего они с Мони так же, как и у Светы, взяли меня под руки и понесли домой. Как сквозь сон я услышал, как Крис кому-то объясняет, что я просто здорово перебрал, упал и расшибся.
Небольшая заминка произошла у дверей моей квартиры. Я никак не мог вспомнить код замка, и я совершенно не помню, вспомнил ли я этот чертов код или нет. Однако тот факт, что следующим утром я проснулся у себя в квартире, говорит о том, что все-таки вспомнил. Потом они аккуратно уложили меня в кровать и ушли по-английски, не прощаясь, тихо закрыв за собой дверь.
Лежа в сером пьяном тумане, я не сразу сообразил, откуда доносится этот звук. Трезвонил мой оллком. Даже не глядя на индикатор вызова, я знал, кто может звонить мне в это время. Да и кто мне вообще мог звонить? Только он да еще пара таких же. Только они. Ни друзья, ни знакомые мне не позвонят, потому что у меня их нет, если не считать знакомыми коллег по бюро. У меня даже врагов нет – все они уже мертвы.