Итальянец Навагеро описывал султана как «высокого и стройного человека с выражением деликатности и величия на лице. Как утверждают сейчас, в отличие от того времени, когда был жив Ибрагим, Сулейман совершенно не употребляет вина. Почти ежедневно он садится в свою барку и уплывает за город для прогулок в своих садах или охоты на азиатском берегу. Мне говорили, что он весьма справедлив и, когда знает все обстоятельства дела, никогда не обидит человека. Он никогда не нарушает данного им обещания».
Возможно, этому способствовали рейды Барбароссы в Средиземном море в 1543 году, возможно, Сулейману удалось убедить даже Габсбургов в том, что он останется на венгерской равнине и не перейдет установленные границы, но, как бы то ни было, личные настойчивость и упорство этого правителя создали его pax Turcica (мир по-турецки).
Новые австрийские посланцы прибыли в Константинополь с необычным подарком — большими золочеными часами, на которых в определенный час приходили в движение миниатюрное солнце, луна и планеты. Сулейман как ребенок порадовался занятной игрушке, но не нуждался в инструкции к часам, которую ему предложили. Он проводил немало времени в своей обсерватории, где наблюдатели неба при помощи астролябий вычисляли время по звездам. Но когда австрийские посланцы после изъявления почтения султану лишь намекнули на старое предложение Фердинанда о возврате королю венгерской столицы Буды за сто тысяч дукатов, Сулейман резко отчитал их устами своего визиря:
— Вы думаете, падишах обо всем забыл? Вы думаете, он отдаст за деньги то, что завоевал и дважды возвращал своим мечом?
Один из посланцев, барон фон Герберштейн, приобретший опыт дипломата при дворе Великого князя Московского, пересекая турецкую границу в обратном направлении, признавался: «Я почувствовал силу великого и могущественного монарха».
И хотя под договором от 1547 года стояли подписи представителей Османской империи и Габсбургов, в его выработке участвовали также король Франции, папа, Великолепная Синьора Венеция. Османский интерес был выражен в этом документе достаточно четко. Не уповая на силу оружия, турки в одностороннем порядке были готовы поддержать мир со всеми представителями Запада.
Ясно обозначен в нем и другой пункт — капитаны турецких кораблей оставались не связанными с его положениями. (Султан в это время собирался совершить новый поход в Азию, а Барбаросса научил его, как при помощи флота держать в оцепенении королевские дворы от Толедо до Вены. Драгут следил за тем, чтобы капитаны выполняли план Барбароссы).