Продвигаясь вперед, он видел стога сена и плодородную красноватую землю, ожидавшую весенней вспашки. Дорога петляла вокруг бухт, где сиятельный всадник подсчитывал число мачт торговых судов, пришвартованных к берегу у деревянных домиков, покрытых красной черепицей. Южное побережье было отдано под его управление, и он показал себя в этом деле с наилучшей стороны. Точно так же, как удачно продемонстрировал свои способности во время управления одним из районов солнечного Крыма, зная, что его экзаменуют и ведут строгий учет его ошибкам. Но больше всего он любил тот большой город, в котором провел детские годы в военном бараке под сенью платанов.
Сулейман шестнадцать лет учился общению с людьми и управлению скотом под руководством опытных наставников. Даже имел свой миниатюрный двор по образцу отцовского. Однако никогда не слышал ни совета, ни ободрения от самого угрюмого отца, проводившего все время в войнах.
За поясом он вез короткую весточку от визиря, ему почти незнакомого. В ней сообщалось только, что меч Дома Османов ожидает его у гробницы за городом. Весточка встревожила советников Сулеймана. Они предупредили его, что это может быть западней — желанием заманить наследника в город в сопровождении малочисленного эскорта. «Уши обманывают, глаза открывают истину», — предостерегали советники.
Однако утомленный гонец поклялся, что привезенное им послание написано рукой Пири-паши. А грек Ибрагим рассудил так: если бы целью послания было заманить Сулеймана на север, в нем было бы сказано, что Селим умер или что Пири-паша просит его срочно приехать. Но вместо этого автор послания просто упоминает меч семьи. Да и сам Сулейман обратил внимание на то, что гонец от усталости свалился спать на ковре под оливами, даже не дотронувшись до кошелька с золотыми монетами, который он ему подарил. Похоже, мчался без отдыха несколько ночей. И Сулейман решил принять приглашение визиря. Тогда надо ехать, стали торопиться его компаньоны, нельзя терять времени даром. А им было не впервой срываться в путь без промедления, не думая ни о семье Сулеймана, ни о своих родных.
Правда, при этом Сулеймана рассердил дервиш, который схватил повод его коня и заявил, что преемник султана счастливее других, ибо он назван именем древнего мудрого Соломона… В Доме Османов Сулейман был десятый, призванным во власть на заре десятого века ислама. «В каждую эпоху призывается свой властитель, чтобы взять ее за рога»… Словно эпоха была коровой.
Ему дали на подпись спешно подготовленные приказы. Те, кто это делал, с трепетом наблюдали за тем, как он выводил закорючки своей подписи. Будто сейчас его подпись отличалась от прежней. Сулейман понимал, что в их сознании он уже стал султаном, правящим представителем Дома Османов. Ведь он — единственный претендент на трон. Братьев у него не было. Селим не оставил в живых и ни одного его дяди. Если он погибнет от рук заговорщиков по пути в Константинополь, то Дом Османов прекратит свое существование.