Открытие коридора
Армии казалось, что новые территории завоеваны благодаря счастливой звезде Сулеймана. Ведь никогда раньше правоверные не добивались такой победы и таких трофеев всего за два часа. Извещения Сулеймана о победе, разосланные в самые далекие земли — от Каира на Ниле до татарского хана в Крыму и управляющему Мекки, укрепляли веру военных в то, что удача сопутствует султану. В извещениях говорилось: «Милостью Аллаха моим доблестным армиям дарована победа, не имеющая себе равных».
Несомненно, Сулейман был обрадован и, возможно, несколько озадачен неожиданным переломом в сражении при Мохаче. Особенно его радовало то, что Ибрагим выдержал свой первый экзамен в качестве визиря вполне успешно. Изобретательный грек оказался блестящим организатором. Его белый тюрбан с золотой каймой оказывал мобилизующее воздействие на войска, даже когда венгерская кавалерия осуществила прорыв всего в нескольких ярдах от султана… Внутренне Сулейман, однако, не верил, что победа при Мохаче была достигнута благодаря удачному стечению обстоятельств. Он гораздо яснее, чем впавший в эйфорию Ибрагим, понимал, что успех пришел к туркам благодаря ошибкам христиан.
Султан задумчиво смотрел на массивную голову одного из них, голову архиепископа Томори, брошенную к его ногам услужливым меченосцем.
Итальянец, находившийся в это время рядом с Сулейманом, пишет, что султан выглядел «мертвенно-бледным.., казалось, он не был наделен большой физической силой, но я заметил, что у него очень сильная рука, когда целовал ее. Говорят, что он способен натягивать тугой лук гораздо лучше, чем другие. Сулейман меланхоличен, любит женщин, свободно мыслит, горд, быстр и иногда весьма мягкосердечен».
В те дни, когда под дождем хоронили трупы погибших на поле брани при Мохаче, султана занимала проблема — что делать с Венгрией. Она требовала быстрого решения, поскольку осенние ночи становились морозными и сходила трава, служившая кормом для табунов лошадей. Однажды Сулейман остановил проходившего мимо воина и попросту спросил у него:
— Послушай, старик, что нам делать дальше? Вопрос не удивил воина. Если бы его мучили сомнения, он мог бы изложить их этому молодому человеку, опоясанному мечом Османов, придя в шатер Совета.
— Позаботьтесь не рубить сук, на котором сидите, — ответил он.
Собеседник высказал султану лишь то, о чем толковали солдаты у ночных костров. Приказ Сулеймана армейским частям оставаться в местах дислокации после битвы был чрезвычайно суров. Вся армия, за исключением личной гвардии Сулеймана, стремилась к одному — после разгрома гяуров наведаться в венгерские деревни в округе.