Он протянул руку, потом вспомнил, что они мусульмане, и обнял Афганца. У двери Хаттаб ещё раз обернулся:
— Ты попадёшь в рай раньше. Прибереги местечко и для меня. Иншалла.
Кувейтец вышел. Взятую напрокат машину он всегда оставлял за углом, в паре сотен ярдов от виллы. За воротами Хаттаб остановился и наклонился, сделав вид, что завязывает шнурок. Взгляд влево, взгляд вправо. Дорога была пуста, если не считать девушки, безуспешно пытавшейся завести мотороллер. Местная, в покрывающем волосы и половину лица джилбабе. Хаттаб нахмурился — не женское это дело раскатывать на скутере.
Доктор Хаттаб выпрямился, повернулся и пошёл к машине. Проводив его взглядом, девушка наклонилась к висевшей над крылом корзине.
— Мангуст Один, объект уходит, — по-военному коротко и чётко доложила она.
Знаток узнал бы говорок Челтнемского дамского колледжа.
Каждый, имевший причастность к тому, что Редьярд Киплинг называл «Большой Игрой», а Джеймс Д. Энглтон[3] Заповедником Зеркал, вероятно, согласится, что самый опасный враг разведчика это НЛ — Непредвиденный Ляп.
Непредвиденный Ляп погубил, наверно, больше тайных операций, чем предательство или гениальные контрмеры противоборствующей стороны. Он же едва не сорвал и операцию «Лом». А произошло это из-за того, что в новой атмосфере сотрудничества каждый старался внести свой вклад в общее дело борьбы с международным терроризмом.
Картинки, получаемые с двух сменяющих друг друга над ОАЭ и Аравийским заливом «Хищников», поступали из Тумраита на авиабазу Эдзель и в американский СЕНТКОМ в Тампе. И если в Шотландии знали, что и зачем делают, то во Флориде считали, что британцы просто попросили провести рутинное воздушное наблюдение. Мартин с самого начала требовал, чтобы число посвящённых во все детали не превышало двенадцати человек, но пока их было десять. И ни одного в Тампе.
Пролетая над Эмиратами, «Хищник» видел сотни людей — арабов и не только, машин, зданий и судов. Их было слишком много, чтобы проверять все. Другое дело «Раша» и её капитан. Когда дау швартовалась у пристани, каждый, кто поднимался на борт или встречался с Фейсалом бен Селимом, привлекал к себе особое внимание.
Но и их было слишком много. Погрузка, разгрузка, заправка, снабжение — десятки людей. Драивший палубу матрос-оманец обменивался любезностями со случайными прохожими или туристами, останавливавшимися поглазеть на настоящую, традиционную дау. К капитану приходили местные торговые агенты и старые друзья. Бритый араб в белом дишдаше и белой, с вышивкой шапочке был лишь одним из многих.