— Вы все время это повторяете, Нэнси. Как именно относился?
— Он заботился обо мне. Я болела, ему пришлось так много делать для меня…
— Что он для вас делал, Нэнси?
— Я не хочу об этом говорить.
— Почему, Нэнси?
— Не хочу. Не хочу.
— Хорошо. Расскажите о детях. О Питере и Лизе.
— Они были такие хорошие…
— Они хорошо себя вели, вы хотите сказать?
— Они были такие хорошие… слишком хорошие…
— Нэнси, вы все время твердите «хорошо, хороший». Карл так хорошо к вам относился. И дети были хорошие. Вы, наверное, были очень счастливы.
— Счастлива? Я была такая усталая…
— Почему вы были усталой?
— Карл говорил, что я очень больна. Он так хорошо ко мне относился.
— Нэнси, вы должны рассказать. Как именно Карл к вам относился?
— Он делал все, чтобы мне стало лучше. Он хотел, чтобы мне стало лучше. Он говорил, что я должна быть хорошей девочкой.
— Чем вы болели, Нэнси?
— Так уставала… всегда так уставала… Карл помогал мне…
— Как именно помогал?
— Я не хочу об этом говорить.
— Но вы должны, Нэнси. Что делал Карл?
— Я устала… я устала сейчас…
— Хорошо, Нэнси. Отдохните несколько минут. После поговорим еще. Отдыхайте… отдыхайте…
Лендон встал. Шеф Коффин схватил его под руку и кивнул в сторону кухни. Когда они вышли из комнаты, полицейский отрывисто заговорил:
— Это ни к чему не приведет. Расспросы могут занять часы, но вы ничего не выясните. Девица обвиняет себя в смерти матери, потому что та приехала с ней повидаться. Все просто. А теперь, если вы думаете, что сможете узнать что-нибудь еще об убийстве детей Хармонов, приступайте. Иначе я буду допрашивать ее в главном управлении.
— Не торопите события, она начинает говорить… Поверьте, есть многое, чего не хочет видеть даже ее подсознание.
— А я не захочу видеть себя самого, если есть хоть один шанс, что дети живы, а я зря трачу драгоценное время.
— Хорошо, я спрошу ее о событиях сегодняшнего утра. Но сперва позвольте спросить о том дне, когда исчезли дети Хармон. Если эти случаи связаны, она расскажет.
Шеф Коффин взглянул на часы.
— Господи, уже почти четыре. Через полчаса всякая видимость исчезнет. Где радио? Я хочу послушать новости.
— Радио есть на кухне, шеф. — Берни Миллс, дежуривший в доме, был энергичным темноволосым мужчиной лет за тридцать. Он служил в полиции двенадцать лет, и это было самое сенсационное дело на его веку. Нэнси Элдридж оказалась Нэнси Хармон! Жена Рэя Элдриджа. Вот те на! Чужая душа — потемки. В детстве Берни играл в одной бейсбольной команде с Рэем Элдриджем. Потом Рэй уехал в модную подготовительную школу и поступил в Дартмутский колледж. Ему и в голову не приходило, что по окончании службы Рэй обоснуется на Кейпе. Но он обосновался. Когда он женился на девушке, снимавшей этот дом, все сказали, что она красавица. Лишь немногие отметили, что она кого-то напоминает.