Людмила Станиславовна вспомнила Никитского, в которого так безнадежно была влюблена, и вздохнула. А как бы он повел себя в подобной ситуации? Вот так сразу и не ответишь. Она задумалась. Сомнительно, чтобы Дмитрий Сергеевич стал рисковать собой из-за женщины. Да, он был галантным кавалером, но и только. Он умел и любил говорить комплименты, увлечь даму, ухаживать за ней. Но экстремальные обстоятельства могут открыть в человеке то, что до того оставалось надежно упрятанным. Именно в такие моменты и проверяется характер.
Ее роман с директором «Альбиона» закончился, так, фактически, и не начавшись. Но Людмила Станиславовна не жалела об этом. Она решила, что теперь ни о чем и никогда жалеть не будет. Совсем! И ей стало легко. Большая часть жизни прошла, и предстояло достойно прожить остаток. О любви Авдеева уже не мечтала. Разве она знает, что это такое? Теперь, наверное, и не узнает.
Ее наставница, Берта Михайловна Эдер, ушла в мир иной, и посоветоваться Людмиле было совершенно не с кем. Да и о чем советоваться? Если о приготовлении варенья или пирогов, так на это есть поваренные книги.
С Динарой у них близкие отношения не сложились. Та сначала училась, потом углубилась в новую работу, возилась с детьми, почти все свободное время проводила с мужем … Словом, госпожа Авдеева не имела задушевной подруги. Может, это и к лучшему.
В последнее время она сошлась ближе с одной из сотрудниц «Альбиона», Галиной Яковлевой. У них было много общего – отсутствие детей, сложные отношения с мужем, одиночество. Галине Павловне по натуре замкнутой, не нравилось перемывать кости окружающим и строить глазки мужчинам. Изредка они с Людмилой ходили в кафе, на выставки. Примерно полгода назад Людмила стала замечать, что приятельница часто задумывается, стала нервной и раздражительной. Галина Павловна молчала, а Авдеева сама не расспрашивала. Зачем лезть человеку в душу? Захочет – сама расскажет.
Так и произошло. В один из вечеров, когда за окнами шел бурный весенний дождь, а в кафе было тепло, горели неяркие лампы, пахло пирожками с повидлом, Людмила и Галина разговорились. Яковлева рассказывала, как ей трудно с мужем, какой у него нелегкий характер… и вдруг расплакалась.
– Я больше не могу, – всхлипывала она. – Живу в постоянном страхе. В каком настроении Игорь придет с работы? Что ему в очередной раз не понравится? Это такое напряжение, такая… нервотрепка, просто не передать!
– Я знаю, – просто сказала Людмила. – Я знаю.
Они долго рассказывали одна другой о своих огорчениях, пока поток жалости к себе не иссяк.