Орхидея прочитала его уже двадцать раз и выучила наизусть.
«Сын принца Кунга по-прежнему находится в терпеливом ожидании, когда в его дом под красной свадебной фатой войдет невеста, нареченная ему с момента его рождения. Терпеливый и великодушный, он никогда не терял веру в то, что настанет день и боги приведут тебя к нему в дом. Однако он полагает, что наступление этого дня больше не может затягиваться. Ты должна войти. Если его благородное сердце и готово забыть те годы, когда заблудшая дочь его народа была далеко от земли своих предков, он не может без твоей помощи противостоять справедливому гневу нашей государыни, тяжко оскорбленной предательством. Дабы она могла вновь открыть тебе свои материнские объятия, необходимо, чтобы ты встала на праведный путь, залогом которого будет твое раскаяние.
Возле твоего дома есть другой, где бывают печально известные путешественники, выходцы из народа варваров, за которыми слывет слава грабителей страны Восходящего Солнца и нашей великолепной империи. В их руках находится предмет, имеющий священную ценность в глазах Цы Си. Речь идет о застежке от мантии великого императора Кьен Лонга, некогда похищенной французским воякой во время разграбления дворца Юань-минг-юань[1]. Пойми то, что было скрыто от нас, и она снова примет тебя, как дочь. Настало время забыть твои глупости и подумать о долге. 25 числа сего месяца корабль под названием «Хуугли» отплывает из марсельского порта в Сайгон, а оттуда тебя привезут в Пекин. Там для тебя будет заказан номер на имя мадам Ву Фэнг.
Если накануне ты сядешь в Париже на Средиземноморский экспресс, то прибудешь в названный пункт, а тот, кто должен сопровождать тебя, будет ожидать твоего прибытия на вокзале.
Ты обязана подчиниться, принцесса Ду Ван, если у тебя есть желание встретить еще не один восход солнца и если ты еще любишь своего обожателя, выходца из народов варваров, дабы пожелать ему благополучно дожить до почтенной старости...»
«Святая мать Желтого Лотоса» подчеркнула эту угрозу, к которой следовало бы отнестись с должным вниманием, так как старая воительница ни к чему не относилась с пренебрежением, и знала цену словам, даже если к некоторым из них ей доводилось прибегать редко. Безусловно, это послание самое длинное, которое ей когда-либо приходилось писать собственной рукой, и именно это настораживало Орхидею. Чувствовалось нечто несообразное в сочетании манеры ее письма на западноевропейском языке, слова которого создавали какой-то дискомфорт. Странным было уже одно то, что сводная сестра принца Туана преследует своего западного врага на его собственной территории.