- Частая гостья? - между делом поинтересовался банкир, когда администратор открывал дверь предназначенной банкиру каюты.
Чувство вины заставило администратора нарушить правила, согласно которым вся информация о визитах гостей держалась в строгом секрете:
- Приезжает два раза в месяц. С мальчиками поразвлечься. У нас есть один негр и один культурист…
В каюте Пургель отдал указания по организации своего отдыха и отпустил администратора. Запер дверь, разделся и прошел в маленькую душевую. Долго смотрел в настенное зеркало. Конечно, он не культурист, и уж точно не черномазый, но, может быть, и он бы сумел ублажить эту дамочку? Запах денег всегда возбуждал Пургеля сильней любых женских прелестей, и он не сомневался, что сумел бы оприходовать областную чиновницу, если б был точно уверен, что в дальнейшем это принесет хорошие дивиденды. И если б, конечно, она его к себе подпустила. Но, может быть, финансовые перспективы для нее тоже значат побольше, чем бицепсы и непробиваемый брюшной пресс? Тут стоит подумать! Комбинация вырисовывалась интересная, и Пургель испытал сильный душевный подъем, когда наметил некоторые ходы и посчитал их реальными.
Прислуживала банкиру официантка Марина. Наверное, она явилась давно, но терпеливо стояла под дверью, пока он принимал душ. Накрывая на стол, она совершала массу лишних движений, выгодно демонстрируя свою круглую попочку, и наклонялась пониже, чтобы оттопырилась блузка, под которой ничего не было. Пургель относился к Марине с симпатией. Как было известно от Киржача, Марина являлась одной из пятнадцати девственниц, обслуживавших первых гостей. В тот памятный день именно Киржач превратил ее в женщину. И впоследствии неоднократно пользовался услугами. Единственная из пятнадцати, она продержалась на корабле до сих пор. Остальные разлетелись кто куда. Самые удачливые стали любовницами богатых людей или вышли замуж «на стороне» и уже родили первых детей. Те, кто не сумел ухватить шанс, разбрелись по публичным домам разного ранга, от Питера до Анкары и Берлина. Киржач, пока был при власти, оказывал Марине поддержку. Вроде бы. Даже хотел перетащить поближе к себе, в Усть-Озернинск. Нравилась ему девка! Даже в Москве он о ней вспоминал, хотя случившиеся с ним неприятности, кажется, должны были вынудить его стереть случайную бабу из памяти. Первое время после того, как он перестал появляться на корабле, Марина регулярно спрашивала о своем покровителе. Пургель отвечал неопределенно. Потом она спрашивать перестала. Или кто-то, не столь тактичный, как Пургель, ее просветил, или же сама поняла, что жизнь дала трещину и пора строить новые планы. Сколько ей сейчас? Лет семнадцать, наверное. С таким телом она найдет, к кому прицепиться, чтобы не голодать.