– Я это сделаю, даже если придется идти в одиночку, и никто не посмеет мне помешать.
Неуклюжий Марьяк накинулся на кардинала с обвинениями, мол, тот толкает короля к гибели, удовлетворяя при том лишь собственные амбиции. Совет закончился скандалом, а король отправился к стоявшим у границ войскам. В Касале дела были плохи: Туара выбивался из сил, а его противник Спинола агонизировал. В это время туда подоспел молодой Мазарини, и тринадцатого декабря ему удалось убедить противников заключить выгодное для всех перемирие. Тем временем повсюду, от Пьемонта до Лиона, свирепствовала чума. Существенно усилившееся окружение королевы-матери открыто обвиняло кардинал» в желании погубить короля, задерживая его в разоренной местности. Однако были и успехи: герцог де Ла Форс наголову разбил савойцев и в качестве трофеев захватил их знамена.
Обеспокоенный распространяющейся заразой, кардинал присоединился к вернувшемуся в Лион королю. Через своих шпионов он знал и об усталости короля, и о царящем в городе климате.
Казалось, в первую очередь нужно было бы положить конец дворцовым пересудам и разобраться с заговором. Но кардинал не успел ничего предпринять, как наступила неожиданная развязка.
В субботу двадцать первого сентября по окончании Совета, собравшегося у королевы-матери в аббатстве Эней, короля прохватил озноб, у него началась жуткая мигрень, которая переросла в лихорадку. Он сел в карету кардинала, затем на барке пересек Саону с тем, чтобы добраться до епископата, и там слег. Состояние его было крайне тяжелое. Началась череда кровопусканий и примочек, ничего, конечно же, не давших: Людовик XIII страдал если и не от тифа, то по крайней мере от сильнейшего приступа дизентерии. И в тот же час старательно изображая сочувствие, пряча неуместную радость, объединилась вся придворная клика. В окружении обеих королев тут же началось формирование правительства, потенциальную вдову выдавали замуж за мужниного брата и готовили отставку кардиналу. Одни требовали его ссылки, другие – заточения в Бастилию, кто-то предлагал без снисхождения казнить кардинала, а кто-то – поручить мушкетерам размозжить ему голову, как это недавно было проделано с Кончини.
Последнюю деталь Мария узнала от Габриэля де Мальвиля, которого с радостью признала среди караульной стражи епископства и по окончании дежурства утащила его в сады, растущие на берегах Саоны, успев при этом заметить, что де Мальвиля эта встреча не слишком обрадовала. К тому же он не дал ей времени на расспросы.
– Мадам герцогиня оказывает бедному солдату большую честь, понапрасну растрачивая на него свое время, которое могла бы использовать с большей для себя пользой.