– Да, я слышал о его странной кончине. Говорят, укус москита, да?
– Укус якобы спровоцировал убившее лорда рожистое воспаление, однако очень многие видят в этой смерти своего рода проклятие, на которое обречен каждый, кто пренебрег надписью, обнаруженной у входа в склеп: «Смерть коснется своим крылом того, кто потревожит фараона». До этого случились еще две или три необъяснимые смерти, и – я тебе повторяю – этот тип сдрейфил!
– А ты? Ты веришь в это проклятие?
– Нет. Бедняга Карнавон умер пятого апреля, когда зал с саркофагом даже еще не открыли. Но мне благодаря этому посчастливилось выйти из тюрьмы. Хотя, честно говоря, я бы с удовольствием взял ее себе, эту статуэтку, и никогда бы не вернул... даже... даже рискуя навлечь на себя гнев мертвеца. Ради нее стоит быть проклятым! – вздохнул египтолог со слезами в голосе. – Прелестная маленькая нагая рабыня из чистого золота, протягивающая на вытянутых руках цветок лотоса. Самое чистое воплощение женской красоты! И когда я думаю, что этот толстый мерзавец обладал ею целых несколько недель, и...
– Хватит! – оборвал его излияния Альдо. – Если ты вновь углубишься в эту историю, мы из нее никогда не выберемся. Вернемся к отправному пункту: к твоей машине, чудесным образом переместившейся в Вену. Итак, начнем с твоего освобождения...
Согласен. Сам понимаешь, члены экспедиции и английские власти принесли мне извинения. Чтобы я простил их, они даже попросили меня сопровождать в Лондон груз для Британского музея.
– Забавно – этакая честь! Ты-то предпочел бы доставить его прямиком в Лувр!
– Конечно, и я даже подумывал, не новая ли это ловушка, ведь покойный лорд Карнавон обещал все найденное при раскопках передать египтянам. Но Картер – он-то живехонек! – решил: его страна должна получить кое-что из находок, а поскольку он их открыл... Ну, в общем, я отправился в Лондон, где мне устроили грандиозный прием и где я имел удовольствие снова встретиться с нашим другом Уорреном.
– Бедняга! Ты знаешь, что свалилось на его голову? Нашу «Розу Иорков» опять украли!
– Это, друг мой, заботит меня меньше всего. И, если тебе угодно, не будем отклоняться от главного, – сказал Адальбер. – Итак, меня отлично приняли и даже отправили во Францию в свите сэра Стенли Болдуина, ехавшего туда с официальным визитом. Это принесло мне радостный сюрприз: меня пригласили на прием, который устраивал лорд Круи, посол Великобритании в Париже, а там я неожиданно столкнулся с совершенно очаровательной девушкой, попавшей в весьма затруднительное положение. Вообрази, я вышел с сигарой в сад и стал свидетелем отвратительной сцены: какой-то хам нагло приставал к девушке с поцелуями.