Воробьев, не спуская с блондина глаз, услышал как внизу, сдавленный глушителем, задолдонил автомат. Вслед за ним последовали одиночные выстрелы. Это был явно «глок», любимое оружие Буханца. И снова короткое автоматное токката. Воробьев отвалился к стене и осел на корточки. Их взгляды встретились. «стечкин», в недрогнувшей руке Полоза, смотрел в сторону Воробьева, а его автомат — давил на психику Полоза.
Лоб Полоза покрыла испарина, его большие, тонкие уши горели огнем, а ноздри наоборот — побелели и походили на две морские ракушки.
— У меня слишком слабый спуск, — предупредил оппонента Воробьев. — Поэтому давай, Полоз, быстрее договариваться.
— Дельное предложение, хмырь, только после такой разминки, — он кивнул в сторону лежащего рядом с ним охранника, — я первым из игры не выхожу. Вдвоем — ради бога, но не один и не первым. — Полоз свободной рукой вытащил из кармана плаща пачку сигарет и одну из них подхватил губами.
— Я мог бы тебе сейчас прострелить башку, — сказал Воробьев, — но ты нам нужен как главный свидетель… обвинения твоего шефа Раскола… Однако вечный спрос на тебя не будет. Даю на размышление одну минуту…
— Устанешь, мусор, ждать.
— Зачем убил моих людей?
— И тебя убью…
— Мы бы по-братски поделились с тобой, если бы ты был хорошим мальчиком.
— Заткнись, краснолобый, мне терять абсолютно нечего.
— Ты потому такой храбрый, что принимаешь меня за мента. Это самая большая твоя ошибка. Не бери пример с Фуры, не спеши в морозилку…
За дверью раздались непонятные шумы.
— Слышишь, мент, это идут мои люди, — Полоз переложил пистолет в правую руку. — Сейчас все решит численное превосходство.
— Еще раз ошибаешься, Полоз, все решит один точный выстрел.
Расклад для Воробьева был однозначный: если за дверью окажется человек Полоза, значит, его шансы испарятся в течение секунды, а если кто-то из его команды…Однако он не додумал до конца эту мысль — вместе с распахнутой дверью в комнату ввалился незнакомый человек и начал падать на пол.
Воробьев отреагировал первый:
— Как видишь, Полоз, численного преимущества у тебя не получилось…
— Сволочи! — взвыл Полоз. — Подняли руку на Гашетку. — И он, не целясь, выстрелил в сторону Воробьева.
У «стечкина» особый тембр, отнюдь не колоратурное сопрано, выстрел сильно саданул по ушным перепонкам. Одна пуля просипела возле самого уха, вторая цапнула его за плечо, вырвав с мясом кусок куртки. Еще не успели капли крови обагрить стену, как Воробьев вогнал полмагазина в подложечную область Полоза. Несколько мгновений долгое тело того трясла судорога, голова со смертельно сжатыми челюстями откинулась назад, в то время как пистолет продолжал посылать пулю за пулей. И все пули вошли в лежащего напротив телохранителя. Когда ствол «стечкина» последний раз дернулся и с дымком замер, Воробьев поднялся и, опираясь о стену, пошел на выход.