— Говоришь, надежные хлопцы?
— В каком-то смысле героические…Они в августе 91-го выводили Ельцина с Лужковым из подвалов Белого дома… Они подземную Москву знают лучше своей квартиры…А потом после победы над путчистами Бронька стоял рядом с будущим президентом на балконе дома правительства и держал перед ним пуленепробиваемый щит.
— Говорят, из гостиницы «Мир» кто-то стрелял по Ельцину…
— Да, пуля попала в щит и Бронька не растерялся: мгновенно повалил Ельцина на пол и накрыл его щитом…Вторая пуля угодила парню в плечо…
— Я думал, что это пустая молва, треп…
— Этот инцидент был засекречен, чтобы не вызывать аппетит у потенциальных киллеров…
Арефьев поморщился, отлежал бок, но повернуться у него не было сил.
— Я тебе уже говорил: твои ребята мне понравились, но ты все же определись с Буханцом, он где-то в коридоре дежурит. А лучше всего побеседуй с моим начальником безопасности Воробьевым…Подожди, не перебивай. К сожалению, мои физические дела далеко не блестящи и я прошу тебя только об одном…У Златы, кроме меня, никого больше нет…и она беременна…
Шедов заметно занервничал.
— Не паникуй, Гера, не все так страшно, как нам порой кажется. По собственному опыту знаю, когда лежишь в реанимации, все кажется безнадежным.
— Конечно, не страшно, — Арефьев провел языком по пересохшим губам. — Но я бы не хотел, чтобы мои финансовые проблемы легли на ее плечи. Поэтому… — Арефьев повернул голову к окну, справляясь с затрудненным дыханием, — Поэтому, пожалуйста, позаботься о нотариусе, все мои дела должны быть упорядочены…Я хочу составить завещание…
Шедов поднялся с табуретки.
— У меня тоже сегодня непростой день, похороны зятя, — Шедов взглянул на часы. — Ехал парень на «жигуленке» на работу и за рулем стало плохо. Хроническая аритмия сердца. Вылетел на встречную полосу и лоб в лоб с пятиосным трейлером. Это не поддается никакому описанию…
— Где хороните?
— На Миусском кладбище, там лежат все наши родственники. Когда-нибудь и я там буду лежать… В крематорий не хочу, пусть хоть косточки живут на земле…
— А меня сожгите, я боюсь сырости и одиночества.
Выйдя из палаты, Шедов нос с носом столкнулся с Буханцом. Они поздоровались и отошли к торцовому окну, в конце длинного коридора.
— Как твоя рана, подживает? — Шедов был в курсе последних похождений людей Арефьева.
— Затягивается, как на собаке…Как там шеф?
Шедов не хотел особо распространяться и потому ответил односложно:
— Он человек сильный, как-нибудь выкарабкается…Кто здесь еще кроме тебя дежурит?
— Борис, дышит на улице свежим воздухом. А что, есть проблемы?