— Но прежде пусть назовет номера банковских счетов и личные коды, — Голощеков побледнел, слова шефа поразили его.
Жидкое тело Коркина, казалось, стало расползаться по сторонам, словно тесто извлеченное из квашни.
— Играешь, дешевка, в молчанку! — Голощеков сжал кулаки и подошел вплотную к финансисту.
— Я не помню, я все забыл, — Коркин сполз с пуфика и заелозил по ковру на коленях.
— Вспомнишь, когда будешь подыхать.
— Подождите! — Арефьев поднял руку. — Ты, Гриша, навел Полоза на Вахитова?
Коркин еще ниже опустил голову.
— Нет, когда Полоз и Фура узнали, что деньги перевозит Вахитов, они по собственной инициативе захотели найти богатых людей. Вахитов о готовящемся нападении на нашу машину ничего не знал, — Коркин спешил оправдаться, но все в его словах было запоздалым.
— А почему деньги, которые взяли из нашей машины, оказались у тебя дома? — Воробьев почти вплотную поднес видеокамеру к лицу Коркина, снимал крупный план…
Долго молчал финансист.
— Весьма интересный вопрос, — сказал Арефьев. — Отвечай, Гриша.
— Налет на нашу машину сделали Полоз с Фурой по заданию Расколова…После этого деньги мне должен был передать Фура, но, как потом выяснилось, его убили… А когда человек Полоза кинул в мою машину чемоданчик, я дал по газам…Расколов у нас с братом забрал больше…
Воцарилось молчание. Видимо, такого поворота никто из присутствующих не ожидал.
— Значит, ты решил кинуть Раскола?.. А на что ты, собственно, Пузырь…по-моему, такая у тебя была кличка…рассчитывал?
— Мне было безразлично…Я хотел улететь, но мне помешали события со взрывом возле Госдумы… В городе было полно милиции и я надеялся на пару недель где-нибудь в тихом месте перекантоваться…
— Ты видел нас, когда мы с Шедовым выходили с территории расколовского особняка? — спросил Голощеков.
— Да, видел…В тот день они меня выследили, у меня кончились сигареты и я пошел в киоск…
— А у тебя не было желания вернуть деньги на их место? — как-то притаенно спросил Шедов.
Коркин мотнул головой.
— Мочить гада! — произнес Чугунов. — Таким, как он, не место на нашей голубой планете.
— Тебе, Гриша, наверное, плохо у нас жилось? — лицо Арефьева налилось болезненной желтизной. — Ты, грязная утварь, по существу разорил наш бизнес. Из-за тебя погибли шестеро человек и, в том числе, Заполошный с Рюмкой. А как быть с клятвой на крови?
— Этот обломок человека должен умереть, — сказал Воробьев.
Арефьев поднялся и взял со стола «браунинг», изъятый из сейфа Коркина. Выщелкнул обойму, а из нее — патроны. Один патрон вложил в патронник.
— Идемте отсюда, — Арефьев поднялся и первым вышел из гостиной. Они спустились вниз и прошли к гаражу… Перед воротами Арефьев на раскрытой ладони протянул пистолет финансисту.