Наконец Арман приблизился к озеру и увидел сквозь листву деревьев его прозрачные воды.
Между рощей, в которой он находился, и берегом озера тянулась равнина, расцвеченная белыми маргаритками, ярко-синими колокольчиками и тысячью других цветов. Ее называли лугом Анемонов. Здесь, на нежной зелени травы резвились барашки, матери которых дремали неподалеку. Здесь же под тенью ивы сидела Галатея. Только яркие цвета ее шелкового платья видневшегося сквозь развесистые ветви, обнаруживали ее присутствие. Девушка сидела неподвижно, положив руку на голову собаки.
Арман находился так близко от нее, что мог видеть слезы, катившиеся по щекам Галатеи. Но он не осмеливался выйти из своего укрытия из уважения к этой грусти, столь глубокой и столь спокойной.
Вдруг ему показалось, что с губ Галатеи сорвалось внятно произнесенное имя. Действительно ли? Или это ошибка воспламененного воображения? Арману показалось, что это было его имя. Сердце его сильно забилось. Выгнувшись вперед всем телом, он напряг свой слух.
– Арман! – повторила Галатея.
Так это правда! Так это он был предметом дум прекрасной Галатеи! Это его призывала она!
Одним прыжком капитан очутился рядом с девушкой и, упав на колени, воскликнул:
– Я здесь, Галатея, располагай мною! Моя душа, моя жизнь, все тебе принадлежит: я люблю тебя!
Девушка, испуганная его появлением, вскочила на ноги.
– Арман, ты был здесь? Ради Бога, удались, нас могут заметить!
– Я не боюсь ничего! Заклинаю тебя всем, что для тебя дорого, скажи мне, я не ослышался? Ты звала меня?
– Я никого не звала, – прошептала Галатея, уткнув лицо в ладони. – Я... я не понимаю тебя...
– Галатея, не прибегай ко лжи; твои уста и твое сердце не способны к ней... Я не смел даже подумать... Галатея, отвечай, ради Бога: возможно ли, чтобы ты меня любила?
Она помолчала с минуту.
– Ну что ж, Арман, – сказала она наконец, не открывая лица, – если ты, к несчастью, угадал истину, чего нам ожидать от этой роковой любви?
И между тонкими пальцами Галатеи снова заструились слезы.
– Чего нам ждать? – повторил капитан. – Счастья, Галатея, счастья чистого и беспредельного... Ах, Галатея, если бы ты любила меня, как я тебя люблю, ты не спрашивала бы, чего нам ждать от этой любви!
– Не говори так, Арман! Теперь слишком поздно скрывать от тебя истину. С первой минуты нашей встречи я поняла, что именно таким – благородным и храбрым – представляла себе человека, о котором шла речь в книгах, что читал нам Филемон, я почувствовала, что меня влечет к тебе какая-то сила... Я виновата, без сомнения, признаюсь в этом, но что ж делать, когда это правда?.. Между тем для обоих нас было бы лучше, если бы эти признания остались погребенными в глубине наших сердец, потому что скоро, может быть, завтра, мы должны будем расстаться, чтобы уже не увидеться никогда. Я никогда не смогу принадлежать тебе, я невеста другого!