Эта идея, казалось, его позабавила.
В приемной он включил свет и закрыл за собой дверь. Затем прошел в кабинет, повесил шляпу и пальто, зажег настольную лампу и буквально рухнул на стул.
Некоторое время он оставался в этом положении, что-то обдумывая. Потом открыл ящик стола, вытащил продолговатый конверт, прошел в приемную, огляделся и случайно обнаружил забытый Фредом Мейзиным номер «Ивнинг Ньюс». Кэллаген разорвал две первые страницы, тщательно свернул их, сунул в конверт и написал на нем: «Последняя воля и завещание Августа Мероултона». Причем писал неразборчивыми каракулями, стараясь, чтобы те по возможности походили на почерк покойного.
Запечатав конверт, он сунул его в верхний ящик стола. Открыл ключом нижний ящик, вытащил «люгер», долго с сожалением его рассматривал, потом с насмешливой безнадежностью сунул обратно и запер ящик. Встал, подошел к стенному шкафу, вытащил тяжелую деревянную коробку, отнес к себе на стол, повертел в руках и сел.
Проверил, сколько ещё осталось сигарет в пачке «плейерс». Только три. После секундного раздумья закурил одну, а остальные разложил на столе.
Наконец пристроил настольную лампу поудобнее и взялся за письмо Цинтии Мероултон. Закончив, внимательно перечитал с начало до конца, застенчиво и неопределенно усмехнулся, порвал на мелкие клочки и отправил в мусорную корзину.
Во входную дверь постучали.
Кэллаген вышел и открыл.
Под дверью топтался Вилли Мероултон. Он улыбнулся, увидев Кэллагена и вынул изо рта трубку. Похоже, Вилли нервничал.
— Рад, что вы пунктуальны, — приветствовал его Кэллаген. — Нам нужно обсудить пару вопросов, и лучше бы управиться до утра.
Вилли понимающе кивнул и сунул трубку в рот. Кэллаген запер дверь и провел его в кабинет. Вилли сел на стул перед столом. Кэллаген выбросил окурок и взял одну из двух оставшихся на столе сигарет. А закурив, замер в любимой позе, то есть подпирая стену.
Вилли выбил пепел из трубки в ладонь, встал и выкинул его в корзину.
— Думаю, это была работа высочайшего класса — разузнать о другом завещании, том самом, которое мой дядя сделал в день его убийства. Вы уверены, что оно существует? Ошибка исключена?
Кэллаген пожал плечами и усмехнулся.
— Возможность ошибки существует всегда. Жизнь не была бы и наполовину столь забавной, не совершай люди ошибок. Но я не думаю, что ошибаюсь.
Вилли сел и стал снова набивать трубку. Наблюдая за его спокойными твердыми пальцами, прессующими табак, Кэллаген был поражен собственным восхищением его хладнокровием и самообладанием. Нервы у Вилли были крепкие.