Кэллаген пожал плечами.
— Пока я не могу сказать. Возможно, вы сами сможете ответить на собственный вопрос. Но согласитесь, версия совсем недурна.
Ваши братья практически разорены. Денег им взять неоткуда. Старик Август ненавидел их как черт и не собирался давать ни гроша. Но вас-то он любил, иначе не доверил бы руководить «Эстейт Мероултон и Траст Компани», присматривать за его состоянием.
Вы притворялись пай — мальчиком, хотя им не были. Вы были столь же порочны, как и остальные. И братья это знали. Они потребовали денег, пригрозив раскрыть старику всю вашу подноготную. Так что вам следовало что-то быстро предпринять.
Вы разработали отличный план и приказали Полу купить четыре обанкротившихся компании и возобновить их деятельность. Затем вы начали давать этим компаниям кредиты. Если когда Август и заглядывал в бухгалтерские книги, он просто находил документы о сотрудничестве с этими компаниями. На все истраченные деньги имелись акции и закладные.
Вы сами, видимо, неплохо на этом нажились. Деньги, которые выкачивались из «Эстейт и Траст», не все шли четверке. Держу пари, большая часть оставалась у вас.
Между тем, всегда существовал шанс, что старик что-то разнюхает и обнаружит. Вы знали, что он болен, и надеялись, что он умрет, прежде чем что-то обнаружит а после этого вы сможете увеличить поток отсасываемых денег.
Вдруг неожиданно старик организует пресловутый обед и сообщает всей компании, что сделал новое завещание. И все четверо оказались буквально вышвырнутыми на улицу. Фактически он бросил вызов и вам. Похоже, старик начал вас подозревать.
Затем он предпринял шаги, которые это доказывали. За несколько дней до смерти заявил Цинтии, что не разрешает ей выходить за вас замуж. Вы поняли, что нужно что-то предпринять, и делать это быстро. Ведь новое завещание старика создавало чертовский повод для четверки попытаться его устранить. И вот вы рассказываете Цинтии байку, что ей угрожает опасность. При этом упоминаете меня и уговариваете встретиться, как только достанете для неё деньги. Деньги, в которых я нуждался и без которых ничего не сделаю.
Затем вы стали разнюхивать и наблюдать, как кот в засаде: действительно ли старик Август что-то знает, или у вас просто разыгрались нервы.
Кэллаген отодвинул стул назад. Ему смертельно хотелось курить. Во рту пересохло, голова болела. Он вдруг осознал, что жил на одних нервах уже несколько дней.
Напротив него в тени огромной грудой мощной плоти возвышался Вилли. Голова и шея утопали в воротнике пальто, и только яркие глаза впивались в глаза Кэллагена.