Не знаю, может, из-за того, что я долго проработала в Фишер-холле, или еще из-за чего, но у меня развилось что-то вроде шестого чувства насчет таких вещей. Как бы то ни было, я вдруг что-то почувствовала: ощутила внезапное движение воздуха, заметила краем глаза какую-то тень. И еще не осознав, что происходит, я быстро выпустила руку Джордана и крикнула: «Осторожно!»
В следующее мгновение я услышала ужасный глухой стук и треск, а потом в воздух взлетели комья земли и осколки.
Когда я убрала руки от головы и открыла глаза, я с ужасом увидела, что Джордан лежит поперек тротуара возле «лимузина», на его голове зияет большая рана, и из нее течет кровь, смешиваясь на тротуаре с землей, осколками горшка и кусками герани. На пару секунд я просто оцепенела. Потом опустилась на колени рядом с Джорданом.
– О боже! – К нам подбежала девушка, которая стояла в нескольких футах от нас и пыталась поймать такси. – О боже! Я все видела. Это было растение в горшке! Оно вылетело из пентхауса!
– Зайди в здание, – велела я, и сама не узнала собственный спокойный голос, – и скажи охране, чтобы вызвали «скорую помощь» и полицию. И попроси на ресепшен аптечку.
Девушка скрылась в здании. Она, наверное, спешила на собеседование по приему на работу и кажется, не понимала, что теперь очень сильно опоздает.
Я пыталась вспомнить, что нам говорил инструктор на курсах по оказанию первой помощи – я проходила специальный тренинг, когда меня принимали на эту работу.
Вспомнила. Остановиться. Присмотреться. Прислушаться.
Я с облегчением увидела, что грудная клетка Джордана поднимается и опадает – значит, он дышит. Пульс на шее бьется сильно и ровно. Он без сознания, но не при смерти, во всяком случае, пока. Удар цветочным горшком пришелся сбоку, горшок задел голову за ухом и оставил большую шишку на плече. Рубашка на плече порвана.
Из открытой раны на голове все еще текла кровь, и я уже подумывала, не снять ли с себя рубашку, чтобы перевязать Джордана – наверное этим я, как тот пьяный, тоже не привела бы восторг местных шахматистов, – когда из лимузина выскочил водитель и побежал к нам. Одновременно из парадного входа в общежитие вылетел Пит.
– Вот, Хизер, держи. – Он протянул аптечку. – «Скорая» уже едет.
– Он мертв? – нервно спросил водитель лимузина, прижимая к уху мобильный. Наверняка разговаривал с папашей Джордана.
Я передала Питу конверт с деньгами, нашла в аптечке скатанный бинт и приложила к ране. Он почти сразу пропитался кровью.
– Принеси полотенце или еще что-нибудь, – сказала я Питу все тем же спокойным, уверенным голосом, совершенно непохожим на мой собственный. Может, это мой будущий голос – то есть, так я буду разговаривать на работе, когда получу диплом медика? – В кладовке осталось какое-то белье от летней конференции, принеси.