– Что нас гнать надо поганой метлой. Что мы не умеем раскрывать преступления, что хватаем первого, кто под руку попадается, что у нас по тюрьмам одни невиновные сидят, а матерые преступники гуляют на свободе. Весь джентльменский набор.
– Молодец. А что нам скажет следователь?
– Это смотря по тому, какие доказательства мы ему найдем. Дело находится в производстве у Ольшанского, он мужик вообще-то крепкий. Может, он и не испугается Ковалева.
– Может, и не испугается. – Гордеев погрыз дужку очков. – Может, и не испугается, – повторил он задумчиво. – Ладно, поезжай к следователю, расскажи ему все побасенки про шумилинскую вендетту. Пусть начнет работать с потерпевшими по прошлым делам. Детки, конечно, будут напуганы, да и время прошло, но – вдруг что-нибудь получится. Про Виноградова пока помолчим. Для Ольшанского Шумилин – ранее судимый, и все. Хоть следователь у нас и крепкий мужик, но пугать его раньше времени не будем. Пусть он сам тебе скажет, какие ему нужны доказательства, чтобы предъявить Шумилину обвинение и чувствовать себя уверенно. А уж мы тут придумаем, как эти доказательства добыть.
После ухода Лесникова Виктор Алексеевич вскочил и покатился упругим мячиком по кабинету, огибая длинный приставной стол для совещаний. Не ошибся ли он, пытаясь скрыть от следователя информацию? Собственно, информация эта для расследования не нужна, но все же, все же… Не получается ли, что он подставляет Ольшанского под удар, которого тот не ждет? А какой такой удар? Что особенного грозит Ольшанскому? Неприятный разговор с отцом потерпевшей? Не факт. Ковалев вполне может оказаться порядочным человеком и не будет чинить следствию никаких препятствий. Почему он, Гордеев, заранее против него настроен? Да и Ольшанский не из пугливых, тут Лесников прав. Чем его так уж сильно можно напугать? А вдруг это не Шумилин? Вдруг они ошибаются? Совпадений много? Гордеев хмыкнул. За четверть века в розыске он узнал, какие невероятные, какие неправдоподобные бывают совпадения. Из-за этих совпадений жизнь и судьба честного человека не раз висят на тонюсеньком волоске. И бывает, к сожалению, что волосок рвется. Бывает.
Гордеев подкатился к креслу, снял телефонную трубку. Удар надо принимать на себя.
– Константин Михайлович? Приветствую. Гордеев.
– День добрый, Виктор Алексеевич. Рад вас слышать, – раздался в трубке слегка картавый говорок Ольшанского.
– Константин Михайлович, к вам сейчас мой Лесников приедет насчет Наташи Ковалевой. У нас тут идейка одна появилась, он вам расскажет. Но пока все очень приблизительно. Хочу вас попросить, вы мне напишите отдельное поручение на допрос отца потерпевшей. Лесников как раз и захватит. Все-таки версия очень спорная, так я уж сам отдуваться буду. Чтобы вам не краснеть, если мы ошиблись.