Соседство этих библейских персонажей показалось мне по меньшей мере странным.
Наверное, это было связано с тем хрустом, с которым сломалась плечевая кость управляющего.
– Говори, – приказала девушка. – У тебя еще много костей, есть что ломать. Он застонал:
– Я вызвал федерального шерифа. Френки выругалась, да так, что полковник Биллингс поперхнулся слюной.
– Кто такой федеральный шериф? – спросил он.
Девушка отпустила управляющего, и тот сполз на асфальт, пачкая мой автобус. Я ответил:
– Парень, который лишил этих несчастных их деревни. И я уверен, что он ненавидит не только хижины.
Скулы полковника напряглись.
– Мы успеем взлететь, – сказал он.
Солдаты выводили из автобуса остававшихся там людей. Крестьяне брели, поддерживаемые людьми в серо-зеленой форме, и не подозревали о нависшей над ними опасности.
Было тихо, ни один самолет не двигался по взлетной полосе. Если Биллингс не слышал рева трех автомобилей, мчавшихся по шоссе, то только потому, что не слушал.
– Боюсь, не успеем, – ответил я.
Лопасти вертолета проворачивались в прогретом воздухе, не осмеливаясь двигаться быстрее.
Шум мотора раздавался теперь уже совсем близко.
– Они будут здесь самое большее через две минуты, – бросил я.
Солдаты продолжали выводить из автобуса людей; теперь в нем оставалось только двое.
Светловолосый сержант замер, не сводя глаз со своего командира.
Он ждал приказа.
Я наблюдал за тем, как в алеющем небе плещутся розовые облачка
Я спросил:
– Становятся ли они потом голубыми, Френки, или голубые потом появляются на месте розовых? Она усмехнулась:
– Облака? Я ответил:
– Говорить буду я.
– О чем вы говорите там, черт возьми? – нервно переспросил полковник Биллингс. – Не время, кажется, болтать о геях и лесбиянках.
– О ком? – не понял я.
Светловолосый сержант так и не получил приказа; солдаты один за другим выводили из автобуса людей и помогали им взобраться в огромный транспортный вертолет.
– Что вы будете делать, Амбрустер? – спросил полковник.
Он не хотел показать, что волнуется. Я понял это по тому, что он проглотил слово «мистер».
Мне даже не понадобилось смотреть на его вспотевшее лицо.
Я пожал плечами:
– Ничего.
Он вытер лоб и чуть не стер с черепа свое лицо.
– Что может сделать с нами федеральный шериф? – спросил он.
Я флегматично ответил:
– Все, что сочтет нужным.
– Мы закончили переводить людей, сэр.
Это был голос светловолосого сержанта; бедняга нервничал точно так же, как его командир.
Я кивнул в его сторону и спросил, обращаясь к своей партнерше:
– Кто из них перепуган больше – тот, кто знает, что происходит, или тот, кто ждет приказа?