Карайа Дархм изобразил на лице отеческую улыбку. Как он радовался в этот момент, что его юный спутник не телепат!
У Председателя не имелось никаких «тайных» планов, однако он весьма опасался, что таковые имеются у чешуйчатых ренегатов.
Вдруг они решат начать войну с того, что съедят самого Карайю? Поэтому и отправляться в столь рискованное посольство молодому человеку предстояло в одиночку.
Дархм наградил своего спутника еще одним ободряющим взглядом, и Райлин вылез из экипажа.
Золотой лес встретил молодого человека пугающей тишиной. На мгновение Райлину показалось, что все ночные твари собрались возле крытого экипажа и, притаившись, только и ждут, как бы наброситься на него.
Однако он тут же понял, что никакого безмолвия на самом деле нет. Со всех сторон, из неведомых глубин Леса, просачивались таинственные шорохи.
Скрипели ветви высоко над головой Райлина; едва слышно шелестела листва. Раздавались и звуки, природу которых было сложно определить – уж не злобные ли сворки издавали их?
Райлин обернулся. Словно молния, пронзило его дикое желание ринуться назад. Но экипаж, покрытый темным дубовым лаком, в свете неверных звезд казался чернее самой ночи.
Нервы молодого человека и без того были не в лучшем состоянии. Теперь же, в окружении враждебного леса, страхи Райлина усилились.
Черный экипаж Дархма вдруг показался ему чуть ли не страшнее ночных хищников. Был он подобен гигантскому катафалку, вышедшему из древней легенды.
Трое охранников, стоявшие около экипажа, тоже превратились в черные силуэты – лишенные лиц, неподвижные, они пристально следили за каждым шагом Райлина.
В это короткое мгновение страх заполнил его целиком, сдавив грудь и стеснив дыхание. Он чувствовал, как в висках тяжело стучит кровь, а в горле стало так сухо, словно он не пил несколько дней.
И все же он двинулся вперед. Трудно сказать, что двигало юношей в этот момент. Может быть, он переборол страх и, собрав волю в кулак, приказал себе поступить так, как подобает мужчине, – храбро и уверенно.
Возможно и другое – охвативший Райлина страх перед Лесом пересилил все остальные чувства, и он, не в силах ни думать, ни чувствовать, слепо побрел вперед, словно деревянная марионетка.
Пожалуй, попытайся Райлин впоследствии разобраться в том, что он чувствовал в ту страшную ночь, то и сам бы не нашел ответа. Но, двигал ли им страх или, напротив, мужество, – Райлин продолжал идти.
Сколько раз слышал он раньше слова: «тьма впереди зашевелилась». Бродячие сказители, певцы и монахи любили вставлять этот оборот в свои длинные и чаще всего невероятные истории. Райлин слушал их, но никогда не вдумывался.