Меч Линдена взметнулся в воздух – но не для того, чтобы поразить меня.
Это был жест великого полководца, подающего сигнал к решающему сражению.
– Неужели ты думал, что я так же глуп, как и выживший из ума Дархм? Нет, Майкл! У меня есть оружие – оружие, которому нечего противопоставить. Магия Золотого леса.
Вновь рой перепуганных голосов поднялся над столом лендлордов. Боже, как были жалки эти люди, а ведь еще минуту назад они собирались вершить судьбы своей страны.
– Это волшебство слишком опасно, Джоэл, – произнес я. – Я сталкивался с ним; ты не сможешь его контролировать.
– Мне и не нужно. Достаточно одного монстра, которого я вызвал и приручил. С этой тварью впереди моей армии города будут сдаваться мне без боя. Ну что же, Майкл? Чего ты стоишь? Вперед! Я покажу тебе будущее Золотого леса.
– Заберите у них оружие.
В тусклых глазах нового правителя на мгновение мелькнула нерешительность. Но это чувство сразу же исчезло. Джоэл отошел в сторону, пропуская вперед двоих
гвардейцев.
– Почему мы до сих пор живы? – негромко спросила Франсуаз. – Что-то мне не верится, что твоего дружка остановят слова про офицерскую честь.
– Линден в них верит.
Я отстегнул от пояса короткий меч и распахнул камзол, показывая, что больше у меня ничего нет.
– Это, конечно, не помешает ему убить нас без всяких сомнений и угрызений совести. Он вступил на путь, с которого уже нельзя свернуть…
Гвардейцы слушали мои слова безучастно, словно до их ушей доносился всего лишь шелест листвы. На оскверненном столе один клинок опускался на другой, словно падшие на поле битвы.
– Сейчас у Джоэла великий день, и он не хочет испортить его, возясь с нами. Нет, он намерен расправиться с нами потом, тихо и незаметно. Так, что никто и не вспомнит…
Линден остановился передо мной; взгляд его был прикован к наградному пистолету в кобуре на моем поясе.
Грозное оружие на полях Лернея, здесь, в волшебном краю, он был столь же бесполезен, как слова разума, сказанные тирану.
По лицу офицера скользнула кривая усмешка – не потому, что ему было весело. Это была чистая и откровенная ненависть.
– Солдат – всегда солдат? – спросил он.
– Нет, Джоэл, – ответил я. – Эльф – всегда эльф.
Рука Линдена дернулась, словно пронзенная током. На какую-то долю мгновения он почувствовал нестерпимое желание вырвать у меня пистолет, но тут же устыдился.
Он не мог отнять у беспомощного пленника то, что было не оружием, а почетной наградой, дарованной за доблесть на поле боя.
Джоэл, никогда не покидавший штабного шатра, поступить так не мог.
Ибо слишком хотел этого – умирающая совесть, растерзанная его недавними поступками, не позволяла ему пасть так низко.