— Это они поплатились?
— Ты вышел на них?
— Немного опоздал, — сокрушенно ответил Пафнутьев.
— Шустер. — Вася одобрительно покачал головой. — Молоток. Хочешь, скажу, как можно обыграть Лубовского? Играй на опережение. Пугай. Он сейчас пугливый. Он всего боится. Он даже насморка боится. Знаешь, что с ним происходит... — Вася некоторое время смотрел в яблоневую листву, потом медленно поднял глаза на Пафнутьева: — Нервничает. Не надо бы ему этих ребят трогать. Выждать бы... А он решил на следующий день... Так нельзя. Это ошибка.
— Почему?
— Невозможно подготовить чистую работу за такое короткое время. Следы остаются. Ты знаешь — следы всегда остаются, — усмехнулся Вася и похлопал Пафнутьева по руке. — Тебе ли этого не знать.
— Ты тоже оставлял следы?
— Конечно.
— Как же с рук сходило?
— Видишь ли, Паша, я оставлял следы не только истинные, их нельзя не оставить, я оставлял и ложные. На мое счастье, не нашлось человека, который бы отличил ложные следы от истинных. С тобой вот, к счастью, не встретился. Ладно, — Вася решительно поднялся, — работа закончена, пошли хлопнем по глоточку. Если там еще что-то осталось.
* * *
Утро следующего дня оказалось для Пафнутьева самым хлопотным. Андрей вовремя покинул гостеприимную Немчиновку, вовремя доставил Пафнутьева к месту работы, потом пришел комендант и вручил Пафнутьеву ключи от новой квартиры, в том же доме, на том же этаже.
Позвонил из больницы Лубовский.
— Павел Николаевич? — спросил он вкрадчиво, но все же сумел своему голосу придать необходимую жесткость.
— Да, это я! — воскликнул Пафнутьев, все еще пребывая в приподнятом утреннем настроении.
— Лубовский беспокоит.
— Здравствуйте, Юрий Яковлевич! Как вы себя чувствуете?
— Уже гораздо лучше. Раны затянулись, швы сняли, гипс тоже сковырнули.
— Вам накладывали гипс?! — ужаснулся Пафнутьев.
— Шутка, — холодно пояснил Лубовский.
— Слава тебе, господи! — продолжал дурачиться Пафнутьев, пытаясь сообразить — что бы ответить Лубовскому, когда тот спросит о бумагах. И тот спросил, не скрывая своей озабоченности:
— Павел Николаевич... Мне приятно слышать ваши радостные возгласы по поводу моего здоровья, но я звоню по другому поводу...
— По какому же? — успел вставить Пафнутьев.
— Павел Николаевич... Мне еще трудно говорить, поэтому прошу не перебивать меня.
— Конечно, конечно! Если я вас невзначай перебил, Юрий Яковлевич, то только по одной причине — уж больно неожиданным оказался ваш звонок. Я только вошел в кабинет, а тут вы звоните... Поэтому немного растерялся, с вашего позволения...
— Бумаги, Павел Николаевич! Мне срочно нужны бумаги, которые оказались у вас не совсем законным образом.