Лешкины родители не ругали сына за увлечение роком, и здесь можно было расслабиться, послушать спокойно свои и Вишнины записи, плёнки других, неизвестных ещё нам команд — Тропилло помогал Лешке во всем, в том числе и в накоплении музыкальной информации. Общаться с нашим новым другом было легко и приятно — он, судя по всему, очень нас полюбил, страшно рад был видеть у себя в гостях, и в его любви не было тяжести заискивания и лести — Лешка обладал удивительно скромным и незаметным, но твёрдым, настоящим внутренним достоинством. Кстати, вспоминая мои недавние рассуждения, могу сказать, что Вишня из тех людей, что не опаздывают — он был очень пунктуален. Как и многие из нас, он уже получил «трудовое крещение» — работал на каком-то жутко вредном текстильном производстве, за что получал неплохие деньги, которые и тратил на магнитофонные ленты, микрофоны и фотоаппараты — он очень любил снимать и предложил даже сделать обложку для нашего магнитофонного альбома.
Начался май, было уже тепло, и листочки появились уже на чахлых ленинградских деревьях, и травка пробилась сквозь мазутно-асфальтовую почву, когда в очередной раз собравшись в Доме пионеров и школьников, мы обнаружили, что на четырнадцать записанных нами песен накладывать уже больше ничего не нужно и что они реально готовы. Это было даже неожиданно — мы так привыкли ходить сюда, как на работу, что теперь просто растерялись — а дальше что?… Весь день мы занимались порядком расположения песен на альбоме — Витька никак не мог решить, в какой последовательности они должны идти, и мы сидели вместе с «Аквариумом», писали и переписывали и совсем замучили Тропилло нашими парадоксальными предложениями.
Альбом был почти готов — оставалось только сделать обложку, но тут снова вышла заминка — все важные вопросы мы тогда решали коллегиально, а я уже не мог принять участие в обсуждении проекта оформления, так как Театр Юных Зрителей уезжал на гастроли в Москву, и вместе с ним и я покидал на три недели родной город, отправляясь к новым знакомствам, встречам и приключениям.
Нетрудно представить себе, какую суету и нервотрёпку переживают работники театра, приехавшего куда-нибудь на гастроли. И вот я вместе с коллегами-монтировщиками три или четыре дня не вылезал из Театра сатиры, где должен был теперь три недели гастролировать наш ТЮЗ, разгружал машины с декорациями, таскал декорации из одного угла сцены в другой, монтировал и разбирал выгородки спектаклей, вешал и перевешивал одежду сцены, пока всё не вошло в налаженное русло. Начались спектакли, я переписал в свою записную книжку график выходов на работу и получил, наконец, возможность немного прийти в себя, оглядеться и позвонить моим московским друзьям.