– Молодец. Теперь открой глаза.
Он сделал усилие.
– Не старайся. Просто открой их.
Тьма снова треснула. Яркий свет ослепил Ната. Он судорожно глотал воздух и не мог надышаться. Голова лопалась от боли. Подняв слезящиеся глаза, он увидел над собой лицо друга, который поддерживал его сзади за плечи.
– Нат, ты с нами?
Он откашлялся и кивнул.
– Как самочувствие?
– А как по-вашему?
Ната зашатало, едва он попытался подняться.
– Что ты там видел? – спросил его Коуве. – Ты бредил.
– И пускал слюну, – добавила Анна, усаживаясь рядом.
Нат вытер рот.
– Галлюциногены-алкалоиды… вызывают слюнотечение.
– Так что ты видел?
Нат тряхнул головой. Очень зря – голову словно пронзило гвоздем.
– Долго я был в отключке?
– Минут десять, – отозвался профессор.
– Минут?! Я думал, прошло десять часов, а то и дней.
– Что случилось?
– По-моему, мне было видение насчет лекарства от болезни.
Коуве сделал большие глаза.
– Что?!
Нат рассказал об увиденном.
– Из моего сна стало ясно, что именно плоды дерева поддерживают жизнь и здоровье людей этого племени. Животные в них не нуждаются, а людям они необходимы.
Коуве кивнул и прищурился, обдумывая услышанное.
– Стало быть, дело в орехах.
Профессор замолк ненадолго, затем не спеша заговорил:
– Как писал твой отец, сок этого дерева чрезвычайно богат изменчивыми белками-прионами, способными усовершенствовать всякий вид, с каким они вступят во взаимодействие, тем самым создавая дереву лучших защитников. Однако совершенство обходится дорогой ценой. Дереву невыгодно, чтобы его питомцы разбредались, поэтому вместе с раздачей даров оно осуществляет свой собственный механизм подстраховки. Животным, возможно, внушается инстинкт, чтобы держаться поблизости. Одних привязывает предковая территория, другими можно повелевать с помощью особых веществ, вроде порошков-феромонов для пираний и саранчи. Но людям, существам с интеллектом, требуется нечто большее, чтобы остаться и жить рядом с деревом. Людям приходится регулярно питаться его плодами, подавляющими патогенную активность прионов. Молоко орехов Ягги, по-видимому, содержит некий антиприон, предотвращающий появление вирулентных частиц.
Анну будто замутило.
– Значит, бан-али остались здесь не из чувства долга – их поработили!
Коуве потер виски.
– Бан-йи. Рабы. Да, индейцы ничего не преувеличили. Хоть раз испытав на себе чудотворное действие сока, человек не мог уйти далеко без риска для жизни. Если не съесть после этого плод, прионы примут вирулентную форму и поразят иммунную систему жертвы, вызывая лихорадку со смертельным исходом или бурное опухолеобразование.