— Прости за все, что я сделал.
Она ответила мне взаимным пожатием.
— Я знаю, что ты сожалеешь об этом, — прошептала Сьюзен.
На чем все и закончилось. Но то был счастливый конец, если таковой вообще можно себе представить. Я сидел с бокалом «Мэй-тэй» в руке, а другой рукой держал женщину, которую всегда любил, но почему-то не признавался себе в этом. А Нора Синклер вскоре окажется за решеткой и пожизненно будет сидеть в тюрьме за все свои преступления.
Ну кто тогда мог знать, что вся эта история еще не закончилась?!
В пятницу на следующее утро меня срочно вызвали в офис Сьюзен, расположенный в Нью-Йорке. Она только что закончила телефонный разговор с Фрэнком Уолшем.
— О'Хара, я даже не знаю, как сказать тебе об этом.
— А в чем, собственно, дело? — усмехнулся я. — Я один сплю в своей постели и сам заправляю кровать.
— Дело не в этом, Джон. Дело в том... что они отказались предъявлять Норе какие-либо обвинения.
Эта новость поразила меня, как удар под дых. Тяжелый, болезненный и совершенно неожиданный удар. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и полностью осознать смысл сказанного.
— Что это значит? — ошарашенно спросил я. — Что значит отказались предъявлять обвинение?
Сьюзен угрюмо смотрела на меня из-за стола немигающим взглядом. Я видел, что она тоже ужасно расстроена, но держала себя в руках, хотя и не без труда.
А я не мог похвастаться таким хладнокровием и стал нервно ходить по ее кабинету, размахивая руками, осыпая проклятиями все на свете и даже угрожая ужасными карами всем тем, кто вынес это чудовищное решение. Причем решил начать с визита в газету «Нью-Йорк таймс».
— Сядь, Джон, — устало приказала мне Сьюзен.
Но я не мог сидеть.
— Не понимаю, как они могли это сделать? Она же кровожадная убийца! К тому же серийная!
— Я знаю, Джон, — согласилась со мной Сьюзен. — Это страшная змея, психопатка.
— Так почему же они решили отпустить ее?
— Все очень сложно, Джон.
— Сложно? Чушь собачья!
— Согласна с тобой, — сказала она нарочито спокойным тоном. — И если твои истерические вопли хоть как-то помогают тебе успокоиться, ради бога, не возражаю. Но делу этим не поможешь. Мы ничего не можем сделать, Джон, решение принято на самом верху.
Я всегда ненавидел такие минуты, когда она была права, а я ощущал собственное бессилие. Так случилось, например, в то время, когда Сьюзен предупреждала меня, что я слишком эгоистичен в своем стремлении во что бы то ни стало спасти наш брак. Я действовал тогда, как бык с налитыми кровью глазами.
Наконец-то я немного успокоился и сел на стул напротив нее.