– А что было дальше? – с интересом спросила Цинтия, начиная хихикать.
– На этом все и кончилось… Погода стояла чудесная, сотни тысяч людей направились в Скегнесс, при этом так торопясь поскорей растянуться на пляже, что проносились мимо «молочного бара», даже не успевая заметить его.
– И все же они отчаянные ребята! – воскликнула Цинтия.
– Спасибо, моя дорогая, – поблагодарил ее Эдвард. – Я так рад, что у нас в семье появится хоть один человек, способный оценить меня по заслугам.
Труди глянула на часы.
– Пора слушать новости, папа. Эдвард поднялся.
– Надеюсь, вы меня извините, – промолвил он и направился к дому, нащупав в кармане огрызок карандаша.
Труди тоже решила, что ей пора, с трудом вынимая свое грузное тело из пластмассового шезлонга.
– Если вы хотите немного прогуляться вдвоем, – сказала она, обращаясь к Цинтии, – то я ничего не имею против. Квентин поможет мне вымыть посуду.
– Мы не стремимся уединиться, – ответил ей Хью, – хотя идея и неплоха. Цинтия, хочешь взглянуть на нашу скорлупку?
– Сначала дай ей что-нибудь старое, – посоветовал Квентин. – Я видел яхту только однажды, и мне сдается, что ей место на свалке.
– Не обращай на него внимания, Цинти, – посоветовал Хью. – Он сухопутный моряк. Боюсь, дорогая, воды в реке слишком мало, и нам вряд ли удастся поплавать. Зато сегодня мы все подготовим, а завтра отправимся в путь! Квент, ты дашь нам машину?
– Да уж ладно, проваливай, испорченный ты мальчишка!
– Мы вернемся до темноты. О'кей, Цинтия, я в машине.
Через пятнадцать минут они достигли Бродуотера. Цинтия с недоверчивым восхищением разглядывала непривычный пейзаж. Канал пересох, и русло заполнилось блестящей серовато-коричневой грязью, шуршавшей и булькавшей, будто живая. Русло канала во многих местах прорезало обширные зеленоватые пространства, испещренные множеством канавок и бухточек. Это и были солончаки. Поодаль проходили поросшие мхом стенки дамбы, удерживавшие реку в границах во время бурных приливов. Из грязи повсюду под разными углами торчали яхты всех типов, придавая пейзажу неряшливый вид. Рядом с дорогой располагались две небольшие стоянки для яхт, и на одной из них, ярдах в пятидесяти, почти вертикально стояла короткая шестнадцатифутка.
– Это «Малышка», – промолвил Хью. Цинтия недоверчиво улыбнулась.
– Но как же мы до нее доберемся?
– Боюсь, придется идти пешком. Попробуем найти Фрэнка и одолжить у него сапоги. У него обычно валяются лишние.
Они двинулись дальше, с трудом пробираясь меж стареньких шлюпок, якорей и ржавых обломков, по сухой, испещренной трещинами земле в сторону большой баржи, где размещалась ремонтная мастерская. Из мастерской появился Фрэнк Гильер, державший напильник в руках. Немного постарше, чем Хью, худощавый и загорелый, голубоглазый, спокойный и дружелюбный. Фрэнк и Хью дружили с самого детства.