— Выходит, что так, — кивнул Тура. — Любимый метод мафиозников — давить с помощью заложников.
— Надеюсь, что это им не удастся, — тряхнул Силач головой, — завтра же утром выедем в Ташкент, перевезем их в новое место.
Самого Сувона в чайхане не было, но на супе, в углу, они увидели Тулкуна Азимова — старик степенно пил чай. Тура и Силач подошли к старому товарищу, сердечно поздоровались, сели рядом. Мальчик-ученик, племянник Сувона, принес свежий чай, разлил по пиалам, и, когда он отошел, Тура спросил:
— Тулкун-ака, какие дела привели вас к нам?
— Меня мучает сомнение, — вздохнул Тулкун. — В тот день, что мы с тобой виделись последний раз, Тура, убили этого несчастного мальчишку — Сабирджона…
— Да, Тулкун-ака, его убили, может быть, в тот момент, когда мы с тобой разговаривали… И вместе с ним убили Большого Корейца…
— До нас не сразу вести доходят — мы живем в углу мира. Но я уже услышал о твоих делах… — Тулкун замолчал, будто раздумывал, говорить ли дальше на эту щекотливую тему или деликатно промолчать, потом махнул рукой: — Я долго думал, могу ли я высказать такое, пока не понял, что не могу не сказать тебе… Ты не знаешь, почему я позвал тебя сюда.
— Я не думал об этом, — осторожно заметил Тура. — С умным человеком выпить чаю можно в любом месте!
— Наверное, — кивнул Тулкун. — Но я решил тебе сказать, что в то утро, как ты приезжал ко мне в Урчашму, я видел там Сабирджона…
— И что он делал? — заинтересовался Тура.
— Он пил чай и разговаривал с Сувоном…
От неожиданности Тура опешил и бессмысленно переспросил:
— С Сувоном? С нашим Сувоном? Чайханщиком?
— Да, — коротко кивнул Тулкун.
— А он часто бывал у вас?
— Нечасто. Раз в месяц примерно. Он у нас на базе мясо берет… И в тот раз брал… Не знаю, может, случайно они за столом оказались вместе…
— Долго разговаривали? — спросил Тура.
— Не могу тебе, Тура, сказать точно — не обращал я внимания, сам понимаешь… К ним еще потом Зият подошел, вместе сидели…
— Зият? Кто такой? — посунулся к ним ближе Силач.
— Бывший инспектор из Дарвазы. В ГАИ когда-то работал… Потом в Казахстан переводился, снова возвращался. Не помните его?
— Зият Адылов!.. — Тура слышал это имя, но не мог вспомнить, в связи с чем его упоминали.
Старик отпил глоток чая, положил ладонь на руку Туре:
— Я ничего плохого сказать о Сувоне не могу. Но предупредить тебя должен. Он тебе сам ничего не рассказывал о разговоре с Сабирджоном?
Тура обменялся с Силачом взглядом, медленно покачал головой:
— Нет, ничего он мне не говорил о Сабирджоне… Какое-то очень важное воспоминание плавало у самой кромки памяти, оно тревожило и будоражило, оно должно было объяснить все. Если бы оно пришло сейчас — все стало бы на свои места. Но оно не приходило — рассыпалось, таяло, исчезало.