Надежда отодвинула его от себя на длину вытянутых рук и, полыхая своими разными глазами — один зеленый, другой синий, —:
— Я живу с тобой пятнадцать лет. Но все равно не понимаю…
— Спроси — объясню, — с готовностью согласился Тура.
— Убили твоего друга, тебя самого вышибли с работы. А ты собираешься к своим недоумкам в университет — объяснять про косвенные доказательства. Как это можно понять?
Тура прижал ее к себе и тихо, ласково, почти шепотом сказал:
— Я давно чувствовал, что им нужен только повод освободиться от меня. Это рано или поздно должно было случиться…
— И что?
— А то, что в моей служебной аттестации написано — «лично скромен». Это неправда…
— Почему? Уж кто тогда скромен, если не ты?
— Слушай, что говорю. Кроме тебя, нет на свете человека, которому я мог бы это сказать. Это ошибка! Я только внешне скромен. Я бы сказал — скован. Это недостаток воспитания. Я воспитанный человек — он всегда одинаково раскован. Даже с незнакомыми людьми. Я вовсе не скромен — во мне, видимо, бушует огромная тайная гордыня…
— В чем? В чем она выражается?
— В самомнении. Помнишь, пишут на циферблатах часов — «на 17 камнях». Я думаю о себе, что я — анкерный камень, незаметный, нерушимый камешек, на котором закреплен механизм. Если эти камни расшатаются и выпадут, часы можно выбрасывать. Я хочу быть анкерным камнем, и я не дам себя просто так выковырнуть…
Надежда снова посмотрела на него, и глаза ее наполнились слезами боли, досады и любви:
— Эх, ты, Турень-дурень! Любимый мой дурак… Ты знаешь, что тебя за глаза называют «нищий начальник»?
— Знаю. Жалко, что нет такого значка. Я бы носил…
— К сожалению, его бы еще раньше перед тобой выхлопотал себе Равшан Гапуров… Или Назраткулов…
Тура часа два крепился, а потом не утерпел, позвонил в отдел. Старший оперуполномоченный Какаджан Непесов обрадовался:
— Рад слышать ваш голос, устоз… Как вы? Как ваша семья? — Они словно и не виделись утром в управлении. Традиционные вопросы приветствия звучали у Какаджана сердечно. — Как настроение?
— Все в порядке, спасибо. Как вы?
— Тоже все нормально.
— Что нового по «Чиройли»? — спросил Тура. — Сдвинулось?
— Нет. Пока все на том же месте. Нечем порадовать.
— У Пака в рабочем плане значится «Чиройли»? Смотрели?
Непесов помялся, потом, приглушив голос, быстро сказал:
— Нас предупредили, устоз, — не давать никакой информации никому. Приехал следователь по важнейшим делам с бригадой. По вам…
— По мне?
— Я слышал. Так говорят в управлении… А «Чиройли» в плане Пака не значится. После обеда к нему должен был заехать Атаходжаев из Учкувы, но Пак отменил встречу, передал, что будет занят…