Решительно, конец визита подгадил все. «Теперь тютю и графская шуба и рубль!» – подумал Антошка, прозревая, как опытный наблюдатель, в серьезном выражении красивого лица княгини и особенно в ее глазах, больших, строгих, темно-серых глазах, что-то недовольное и малообещающее.
– Ты знаешь какую-нибудь молитву?
Увы! Антошка не знал ни одной молитвы, кроме вдохновенных молитв собственного сочинения.
Соврать было решительно невозможно. Эта «занозистая княгиня», как уже мысленно окрестил ее Антошка, сейчас же поймает.
И Антошка, испытывая чувство подавленности и некоторого раздражения, далеко без прежней развязности проговорил:
– Не знаю.
Снова зачиркал карандаш. И опять вопрос:
– И «Отче наш» не знаешь?
– Не знаю! – угрюмо, опуская на ковер глаза, прошептал Антошка.
– Бедный мальчик! – промолвила княгиня, отметив в книжке, что Антошка не знает даже «Отче наш».
Но это восклицание не приободрило Антошку и только отозвалось в его ушах, но не проникло в сердце.
Снова наступило молчание.
Антошка с удовольствием готов был бы дать тягу, значительно разочаровавшись в настоящих княгинях, которые, вместо того чтобы дать мальчику на бедность и приказать его накормить, нудят его допросами, не принимая в соображение, что он задыхается от жары.
«Нечего сказать, княгиня!»
То-то он расскажет «графу», как она донимала. И что за беда, что он не знает молитв. Он может их выучить, если на то пошло!
– Я подумаю, что для тебя можно сделать, мальчик! – проговорила, наконец, княгиня и пожала пуговку электрического звонка.
Явился лакей.
– Проводите мальчика на кухню. Пусть он там подождет. Что, все приготовлено в зале?
– Все готово, ваше сиятельство!
– Ступай, мальчик, посиди. Ты еще будешь мне нужен.
Антошка вышел, несколько недоумевающий.
«Что еще с ним будут делать? Неужели опять нудить допросами? В таком случае хоть бы дали поесть!» – подумал Антошка, чувствуя дьявольский аппетит, особенно усилившийся на кухне, где пахло чем-то вкусным.
Но княгиня, скорбевшая о мальчике, не знавшем даже «Отче наш», и решившая сегодня же в заседании поднять вопрос о том, как его устроить, не подумала, что мальчик, может быть, голоден, и не приказала накормить Антошку.
В час начали собираться члены комитета общества «Помогай ближнему!».
В ожидании начала заседания в кабинете княгини шла обычная болтовня: передавали новости, говорили о погоде, о только что назначенном новом министре, о последнем судебном деле, интересовавшем Петербург.
Собравшиеся дамы-благотворительницы принадлежали к разным кружкам петербургского общества: было несколько светских, две-три принадлежащие к среднему кругу, одна женщина-врач и некрасивая, немолодая, сухощавая девица – купчиха-миллионерка, известная своею щедрою благотворительностью.