Обманутым мужьям нельзя противоречить.
– Да, знаком.
– Тогда выкладывай, чем вы друг с другом занимались.
– Ничем особенным.
– Твое личное мнение меня не интересует, я хочу знать факты.
– Да, это немного странно.
– Что странно?
– Пожалуйста, не орите так громко. Вам нужны ваши факты. До них мы еще не дошли.
– Ближе к делу.
– А разве я не ближе к делу? Я действительно не собираюсь уклоняться. Да, такое дело… Но если уж разбираться, то позвольте узнать, что вы называете делом?
– Что здесь произошло, ты, пожиратель фиалок! (Фиалки жрать… Боже милостивый… осенью…)
– «Сюзанна», – сказал я ей в один прекрасный день…
– Мою жену зовут Мари-Луиз.
– А я называл ее всегда Сюзанной. То была глупая привычка, признаюсь, но, если уж так случилось, не будем ломать голову над тем, отчего, собственно. Человеческие дела иной раз как фата-моргана, например… Примерно пятьдесят метров над уровнем пустыни… Как обстоит дело с составом пустынных песков?.. Что такое песчинка – не правда ли, в этом все дело?
Он ударяет по моему столу так, что тот трещит.
– Что произошло?
– Я хочу быть совершенно искренним.
– Говори!
– Кстати: лучше не слушайте, что я говорю, – боль помутила мой разум.
– С каких пор ты знаешь ее? Давно?
– Недавно.
– Уже год знаешь ее? – рычит он.
– Да… в общем – уже год.
– Ты лжешь, ты знаком с ней уже два года.
– Пусть будет так, два года.
– Словом, маленький Луи от тебя, – говорит он хрипло.
– Какой маленький Луи?
– Твой сын, – хрипит он, медленно встает и так же медленно выходит из комнаты. Почему он не попрощался? Я одного не могу понять: почему он не попрощался?
Через четверть часа в дверь стучат; появляется мужчина, ставит рядом с дверью два больших чемодана и молча выходит. Из чемоданов торчат края одежды. Видно сразу, что сборы были поспешными. Через несколько минут он снова входит, на этот раз с грудным ребенком на руках, кладет его на постель, на мгновение застывает перед ним и говорит тяжело, показывая на меня:
– Твой отец.
Он поворачивается и исчезает. Но в дверях тут же появляется Мушиноглазый и заявляет, что не может сдавать комнату на двух персон за сто тридцать пять франков. Кошмар.
Через пять минут в комнату врывается изрядно растрепанная молодая женщина.
– Он убил его! – кричит она и кидается к ребенку. Дитя орет как зарезанное. Женщина плачет, но постепенно успокаивается и поворачивает ко мне свое бледное, влажное от слез лицо. – Теперь вы можете понять, мсье, какие страдания я испытываю со стороны этого негодяя. Его ревность – чистейший ад. Он утверждает, что вы – отец моего ребенка, а мы с вами видим друг друга впервые… C'est un tragedie, Monsieur. Это трагедия, мсье. Я сегодня же уеду из города. Разрешите мне побыть здесь до отхода поезда. Мне просто опасно оставаться дальше с этим сумасшедшим. А вы все-таки мужчина.