– А что он продавал?
– Съедобные презервативы. Он назвал их «Вкус Парижа». Снял несколько почтовых ящиков в каком-то штате, кажется в Юте, где незаконным считается буквально все, и, конечно, его прищучили. А мне пришлось вносить залог, чтобы его выпустили из тюрьмы.
– Ой, Тони, может, мне удастся уговорить газету, чтобы они все-таки не печатали это объявление?
Валентайн сел:
– Ты уже отослала?
– Сегодня после обеда. У них факс работает круглосуточно.
– Позвони и дай отбой. А лучше сама к ним поезжай и отзови объявление. Мейбл, ты просто обязана это сделать.
– Хорошо, хорошо. Сделаю.
Она явно сдалась. Из голоса исчезли былые задиристые нотки, он звучал устало. Ну вот, подпустил к ней Джерри – и пожалуйста, тот испортил единственное, что еще радовало Мейбл в жизни. За сколько он управился? За два дня? Это рекорд даже для его сыночка.
– И это не единственная дурная новость, – сказал Валентайн.
– Что?
– Тебе надо уехать из города на пару дней.
– С чего это вдруг?
– Один тип, тут, в Вегасе, грозит убить кого-нибудь из моих друзей.
– А как он про меня узнал?
– У него моя записная книжка.
– Ох, Тони…
– Прости, Мейбл. Слушай, из Тампы каждый день отплывает круизное судно «Карнавал». Отправляйся-ка ты в Мехико на недельку. Я оплачу все расходы.
– Конечно, – ответила она. – Если только меня в тюрьму не посадят.
Валентайн почувствовал, как краснеет.
– Прощай, Тони, – сказала она.
Валентайн уставился на телефонную трубку. Потом набрал номер телефона своего сына в Нью-Йорке. Включился автоответчик. После сигнала Валентайн произнес: «Джерри, это отец. Слушай внимательно. Некие криминальные типы завладели моей записной книжкой и могут тебя разыскать. Лучше тебе на некоторое время скрыться. Понимаю, что это мешает твоим планам, но эти типы не шутят. Слышал, в это время на Бермудах отличная погода. И, Джерри, эта поездка – за мой счет».
Он уже собирался отключиться, потом передумал и добавил: «Береги себя, сынок».
Он понимал, что последние слова прозвучали как-то неестественно. Они с Джерри воевали так давно, что им обоим уже трудно было вести себя друг с другом по-человечески. Валентайн осторожно положил трубку на аппарат, размышляя, кто из них больший болван – его сын или он сам.
18
Феликс Андерман, замаскировавшись панамой с надписью «Я люблю Лас-Вегас» и темными очками в стиле Терминатора, буквально полз по раскаленной пустынной дороге во взятом напрокат «Додже». Это было ужасно утомительно – ехать в пределах разрешенной скорости, да еще в воскресный полдень, но он не хотел привлекать к себе внимание.