— Сказка, — соглашается калека.
— Уверен, покупать это чудо вам не придётся. За совершенный подвиг тебя наградят такой коляской…
— Подвиг? — недоуменно поднимает Гена голову. — Какой подвиг?
— Человеческий… Ведь ты спас от верной гибели человека.
— Да…
Голова калеки безвольно опускается на подушку. Глаза снова обследуют потолок.
Главное достигнуто — Гена ничего не заподозрил!…
Когда, придерживая друг друга, возвращаются куряка и «такелажник», в палате царит тишина. Я делаю вид — засыпаю. Гена — в горестных размышлениях, навеянных, видимо, моим рассказом о чудной коляске.
Алексей Федорович удовлетворенно поглаживает опустевший живот. Извлекает из тумбочки очередное яблоко, из тайника — сигарету. Рассматривает их — с чего начать? Отдает предпочтение яблоку.
Петро забирается под одеяло и сразу начинает храпеть. Делает он это на удивление артистично. Начинает с легкого свистка. Будто дает сигнал к отправлению. Потом — негромкий храп, состоящий из трех тонов: слабый, сильный и мощный. «Поезд» двинулся, заработали все механизмы «паровоза»…
В палату заглянул Никита. Показал мне пачку «Мальборо», поманил к себе. Курить не хотелось, но придется пересилить нежелание. Банкир — одна из двух нерасшифрованных мною фигур.
На пороге туалета стоит бледный Фарид. Что произошло? Похоже, парень ожидает меня…
— Простите, Никита Дмитриевич, мне нужно заглянуть… Встретимся через пару минут в «курилке»…
— Желаю успеха, — рассмеялся жизнерадостный банкир.
Вслед за мной в туалет проскользнул Фарид.
— Батя, маляву получил… Ты мне обещал, помнишь, да?
Сунул в мой карман бумажку и исчез.
В туалете — никого. Зашел в одну из кабинок, держа в руке бумажку, будто голову ядовитой змеи, которая сейчас меня укусит.
Одна строка, написанная печатными буквами. «Даю два дня. Помни». Ни подписи, ни, естественно, даты. Значит, всего два дня? Не густо. Успеет ли Гошев подготовиться?… Сегодня же позвоню — пусть усилит охрану Мариам, остальное — позже…
На лестничной площадке терпеливо ожидал меня банкир.
— Да вы, Семен Семенович, герой! — восхитился он, завидев бодро шагающего «приятеля». — Недавно переваливались с боку на бок, словно подраненная утка, а сейчас — хоть на парад выпускай! Сразу видно военного человека…
И замолчал, ожидая реакции «военного».
Крючок заброшен явно неумело, леска видна невооруженным взглядом, наживка тухлая… Удивиться, запротестовать: откуда вы взяли, в армии никогда не служил! — до примитивности глупо, тоже запахнет тухлятиной.
Предпочел благодарно наклонить голову. Дескать, не отрицаю, было, все было. Метод обороны нетрадиционный.