Он спустился с ней по всем двадцати пяти ступеням, а когда вернулся в дом, сказал:
– Ну, негодники! Что вы натворили? Если вы что-нибудь стащили, она вернётся сюда с шерифом Уилбанком.
Коко, сидевший на ступеньке лестницы, отвёл глаза и поскрёб за ухом. Юм-Юм безмятежно лежала, свернувшись калачиком на столбике перил, а Квиллер стал обыскивать холл. Он не нашёл ничего, что могло бы находиться в женской сумочке. Пожав плечами, он вышел посмотреть, как продвигается работа у Бичема. Плотник ушёл, но постройка уже приобретала форму – пусть не ту, которую предлагал Квиллер, однако выглядела она хорошо. Он вернулся в дом и увидел сцену, от которой в первую секунду онемел.
С Коко случился припадок в гостиной: его выгибало, трясло, складывало пополам, бросало на пол и скручивало.
Квиллер с тревогой подошёл к нему. Может, он отравился? И это уже конвульсии?
– Коко! Успокойся, малыш! Что с тобой?
Услышав своё имя, Коко уселся на пол и яростно укусил себя за лапу. И только тогда Квиллер понял – что-то абсолютно невидимое обмоталось вокруг лапы и застряло между коготками. Он осторожно помог Коко освободиться из ловушки. Это был длинный светлый волос декоратора.
Квиллер накормил сиамцев раньше обычного.
– Вы простите мне моё отсутствие сегодня вечером? – спросил он их. – Я пригласил гостя на ужин в гольф-клуб.
Сам он съел несколько крекеров с сыром, вспомнив, что последний раз в клубе он остался голодным.
Когда он брился, зазвонил телефон, и ему пришлось бежать вниз с намыленным лицом, так как наверху телефона не было.
Звонила Сабрина:
– Квилл, я потеряла письмо в «Тип-Топе». Если оно найдётся, просто опустите его в ящик на почте, адрес и марки на нём уже есть. Оно могло выпасть из сумки, когда я искала ключи от машины.
Он ответил, что не видел письма, но пообещал поискать на веранде и на стоянке. Повесив трубку, он бросил сердитый взгляд на Коко, сидевшего у телефона. Коко зевнул, раскрыв пасть, как аллигатор.
В назначенное время звук пыхтящего мотора сообщил ему о появлении Кризалис Бичем, прикатившей в одной из семейных развалюх. Бичемы были единственной семьей из тех, что он знал, владевшей двумя полуразвалившимися машинами. Он спустился по ступеням поздороваться с ней, когда она выходила из старого армейского автомобиля: с длинными волосами, заплетёнными в косу, в чёрной шляпе с жесткими полями, как у тореадора, она выглядела почти очаровательно. Чёткие линии впалых щёк и выступающих скул делали её строгой, но удивительно красивой. Одета она была почти так же, как и раньше: свободные туфли, длинная юбка и верх явно ручной работы.