Для Каролины все происходящее было больше, чем сон, и больше, чем явь. Что-то, не привязанное ни к месту, ни ко времени, несло ее, какая-то непреходящая сила, ничему не подвластная. Она была счастлива – и все же не желала, чтобы это мгновение остановилось. Она не чувствовала себя у цели, как другие женщины в день свадьбы. Как говаривала ее мать каждый раз, стоя у картины, изображавшей ее в подвенечном платье: «Картины вернее, чем сама жизнь». Она была тогда ребенком и не понимала этих слов, но видела горькие складки у ее рта и всегда стремилась поскорее увести мать от портрета. Нет, Каролина никогда не будет пытаться удержать счастливые мгновения. Уже сейчас она предвкушала тот момент, когда праздник отшумит, паруса затрепещут на мачтах и понесут корабль вниз по Темзе.
Словно одной лишь силой своих мыслей она разбудила что-то близкое ей по духу в природе, откуда-то налетевший порыв ветра вдруг подхватил вверх цветы, разбросанные на палубе. По мачтам прошла Дрожь, флажки забили по реям. Будто буря звала корабль, северный ветер искал паруса, чтобы надуть их.
Силы природы, казалось, эхом отвечали на то, чем была наполнена ее душа: нетерпением, жизнью, тягой к новому. Будто тайное предчувствие говорило ей, что у нее мало времени, что надо торопиться и ее судьба – прожить насыщенную, полную событий и чувств жизнь за несколько лет.
Герцог опять оставил ее одну, похищенный ненадолго друзьями. Она пробиралась сквозь толпу гостей. Кто-то коснулся ее руки и протянул ей бокал шампанского.
– Победа по всему фронту, – произнес голос, – давайте чокнемся за это.
Долю секунды, необходимую разбуженному человеку, чтобы прийти в себя, Каролина смотрела на мужчину, как на совершенно незнакомого.
Рафаэль Санти поднял свой бокал.
– Этим вечером, когда весь Лондон выражает вам свое преклонение, я не имел права отсутствовать на вашем торжестве! – Он поклонился. Веки нависли над темными глазами. На лице играла двусмысленная улыбка. – Сила рода Санти всегда была в том, что они умели объединяться с более сильным.
То, что он так быстро перешел к сути, успокоило ее.
– Союзники, как правило, имеют одну и ту же цель, – спокойно парировала она, – а я не вижу, в чем могли бы сойтись наши интересы.
– К примеру, в том, чтобы закончить борьбу, прежде чем она примет невыгодный для обеих сторон размах.
Каролина лукаво улыбнулась.
– Как вы верно заметили, более сильные – мы. И мы сможем использовать эту выгоду в наших целях и для наших планов!
– Конечно, конечно, ваши планы! Наслышан о них. Маркиз д'Арлинкур у вас на борту. Опять вы опередили меня на один шаг. И все же было бы печально, если вам не удастся направить вновь проснувшийся энтузиазм герцога в другом направлении. – Он вызывающе окинул взглядом корабль, по-хозяйски задерживаясь на каждой детали. – Не в моих правилах угрожать, но для Санти на кон поставлено столько же, сколько для вас. Для герцога речь идет о чести, для нас – о деньгах, о прибыльном предприятии, о золотой жиле. Нам и так вставляют палки в колеса. Помните, что в жизни неблагородные мотивы обычно одерживают верх над благородными.